Опросы женщин 40-50 лет показывают, что знаменитая фраза «В 40 лет жизнь только начинается» реальному положению дел не соответствует практически на все 100%. Выйти замуж в этом возрасте для европеек – огромная проблема.

В 40 лет жизнь только начинается - правда ли это?

Опросы женщин 40-50 лет показывают, что знаменитая фраза «В 40 лет жизнь только начинается» реальному положению дел не соответствует практически на все 100%. Выйти замуж в этом возрасте для европеек – огромная проблема.

Очень ярко эту проблему описала некая англичанка под говорящим ником Plancton в своем ЖЖ: « Мне 48, и я просто какой-то никем не замечаемый планктон в море сексуальных и любовных отношений. Надежды на то, что я найду мужчину для серьезных отношений и тем более для создания семьи, у меня нет. Опыт знакомств в реале и в интернете показал мне - можно поставить крест на поисках любви, я уже не рассматриваюсь мужчинами, как «подходящий вариант». Потому что мне не 20, потому, что у меня есть дети, потому, что у меня сложившийся характер, и я хочу не только дарить, но и получать от мужчины любовь и ответственность».

Социологические опросы показывают, что автор блога не драматизирует ситуацию, а вполне реалистично оценивает свои шансы на «вторую» любовь» . Согласно опросам, 8 из 10 европейских женщин в возрасте за 40 считает себя «невидимками для мужчин». 7 из 10 говорят, что «перестали следить за модой, утратили свою сексуальную идентификацию и смирились с ярлыком «я только мать».

С оциологи подчеркивают, что женщины теряют надежду построить новые отношения после упорных поисков партнера и в реальной жизни, и на сайтах знакомств. Кстати сказать, сегодня в Европе знакомства на сайтах едва ли не вытеснили знакомства в гостях, на работе и т.д. В опросах женщины признаются: «Как только ты получаешь развод, ты становишься нежеланным гостем у замужних подруг. Все хотят видеть у себя на вечеринках только пары».

Между тем, пик разводов в Европе приходится на 41 год у женщин и 43 - у мужчин . И если для разведенных мужчин жизнь после развода, действительно, «только начинается», то для разведенных женщин с детьми остается только социальная роль «матери и домохозяйки». Поэтому, потеряв надежду встретить спутника жизни в реале, женщины идут на сайты знакомств. И там их ждет огромное разочарование.

Мужчины 40-50 лет ищут во-первых, знакомства с 20-30-летними бездетными женщинами, а во-вторых, ищут по большей части «быстрых и одноразовых знакомств», говорят социологи, исследования которых приводит The Guardian.

После поиска мужчины на сайтах знакомств женщины 40-50 лет еще резче чувствуют тупик : «Моя личная жизнь закончилась. Я не представляю никакого интереса для мужчин-сверстников», «Мною, в мои 45, интересуют лишь мужчины намного старше. Я же хотела бы создать семью с ровесником. Но меня для них просто нет». Разведенные женщины так описывают свое положение: «Я очень одинока, совершенно потеряла связь с миром, я бесполезна и неинтересна». При этом, по прогнозам социологов, количество матерей-одиночек в Европе растет стремительно: в одной только Англии к 2020 их будет 2 миллиона.

Женщина под ником Plancton пишет в своем ЖЖ: «Физически я могу прожить и до девяноста....но как женщина я уже умерла. Я чувствую себя в пустыне...я знаю, что могу подарить любовь и поддержку, но... решительно некому».

Социологи говорят, что сегодня появилась новая демографическая группа – «невидимая группа», как они назвали ее, - это женщины после развода, с одним или двумя детьми, в возрасте 40-50 лет, смирившиеся с ролью «только матери», но крайне тяжело переживающие свою невостребованность «на рынке сексуальных и матримониальных отношений». В то же время отмечается, что среди молодых мужчин наметилась тенденция к поиску знакомства с женщиной намного - на 15 и более лет - старше себя. Однако это пока лишь едва наметившаяся тенденция. опубликовано

«Сестра моя старшая. Ей 44 сейчас, коммерческий директор крупной немецкой компании, свой дом, мерседес с водителем, отличные вещи, каждое утро в салон на укладку и макияж перед работой, после работы чаще всего ресторан с какими-нибудь важными клиентами фирмы, театры (в основном модные премьеры и тоже с клиентами), выставки, в основном, профильные по работе. Отдых 5-6 раз в год на хороших курортах. Выглядит великолепно, обычно веселая, очень общительная, мужчин вокруг много (но близкий один, женатый не на ней). Внешне все очень радужно, нам всем она говорит, что счастлива, но бывает раз в год на каком-то празднике выпьет чуток (она вообще не пьет ничего обычно) и всплакнет, что была бы счастлива, если б в придачу ко всему ждала б ее дома дочка. Ребенка не родила, т.к. очень резко пошла в гору по карьерной лестнице, боялась, что беременность и ребенок не позволит ей расти дальше, до коммерческого директора "доросла" к 39 годам, о ребенке первый раз сказала в 40, но родить почему-то не хочет, с удовольствием в выходные берет мою старшую дочку к себе в гости. Стакан воды ей есть кому подать: у нее и кухарка, и помощница по хозяйству круглосуточно дома, и родных много, говорит, что счастлива, что есть у нее сестра и брат, что она любима кем-то и нужна кому-то».

«У моей тети (56 лет) нет детей. Иногда жалеет, что не завела ребенка. А иногда, как посмотрит по сторонам - в ее провинциальном городке работы нет, молодежь часто пьет, многие молодые люди обзаведутся семьей, но по-прежнему живут с родителями в двушке-трешке - денег нет, скандалы, неуживания с тещей-свекровью, поколения ненавидят друг друга, беспросветная безнадега...Не все так живут, конечно, но очень многие. Тогда говорит, рада, что у нее нет детей».

«У меня третий брак, не хотела детей ни от одного мужа, просто не люблю детей, да и к мужьям отношусь ровно, ничего с этим поделать не могу. В молодости работала с детьми, все было нормально, а потом как отрезало, очень редко какой-нибудь ребенок на улице понравится, заставляю себя любить племянницу. Со здоровьем все в порядке, были, к сожалению, аборты в молодости и каждую беременность ощущала жуткий страх от своего состояния. Может быть, моя бабушка мне вправила так мозги, у нее было 5 детей, она была прекрасной матерью, бабушкой, но тем не менее несколько раз слышала от нее "Зачем они нужны дети?" Может быть, если бы я встретила мужчину, которого бы безумно полюбила и который бы сам подталкивал меня к зачатию плода любви, то решилась бы, а так нет, просто размножаться не для меня. А недавно моя мама мне сказала, да и правильно, что не рожаешь. До сих пор не сделала окончательный вывод, правильно или нет я поступила. Возможна я лишила себя счастья, а возможно избежала страданий. Но испытывать судьбу и ставить опыт над ребенком не хочу, сколько матерей не любят своих детей, потому что не их это».

«Моя двоюродная бабушка бесплодна, вдобавок, она еще и детей не любит и никогда их не хотела. Муж ее, детей любил и даже пытался уговорить ее усыновить, но она была категорически против. Прожили они вместе 40 лет. Два года как он умер. Когда я родила дочку, он с таким обожанием возился с ней. Она относится к детям с брезгливостью, до сих пор. Печалится лишь о том, что теперь осталась одна, так как по сути муж возился с ней как с капризным ребенком».

«Моим трем подругам 40, никогда не были замужем, детей нет. Живут нормально, все работают на хороших должностях, одна плотно занимается дачей, другая ремонтом и путешествиями, третья восточными практиками и всякими другими хобби. У последней лет 5 назад были мысли о "родить", но так и не родила. Никто не рвется замуж ВООБЩЕ. Сама я в разводе, 2 детей, ношусь как савраска. Мои дети - "дочери полка", мои подруги их любят и с удовольствием общаются при встречах (мы никогда не гнали детей от "взрослых" разговоров, всегда общались на равных). Иногда я подругам завидую, ибо они живут в свое удовольствие. У них есть время заниматься собой, своим здоровьем, у меня этого времени практически нет. Жду не дождусь, когда дети вырастут, я тогда заведу собачку и будем ездить с подругами друг к другу в гости и отдыхать все вместе без оглядки на детей».

«Очень часто "хронически одинокие" люди мягко говоря, своеобразны. Совершенно однозначно, что большинство - глубокие, махровые эгоисты. Моей подруге почти 40 лет, она купается в своем одиночестве, занята собой любимой, пестует свой "плохой характер" (по ее же словам). Снимает студию, на работу 10 минут пешком, работа примитивная, но спокойная и безответственная. Есть у нее сильно пожилой любовник, живущий в другой стране, с которым она общается раза два-три в год уже лет 15. Честно говоря, мне ее не жалко совершенно».

Еще больше историй

Когда автор этих строк переживала выкидыши, об этом еще не было принято говорить. Теперь она приглашает к диалогу таких, как она — бездетных. Как с этим жить? И можно ли смириться? У нее самой это почти получилось. Но иногда 50-летняя Джилл Глисон все-таки думает о том, какими могли вырасти ее не родившиеся дети.

«Я мало говорю о своих неудачных беременностях. Никто, кроме моей семьи и моих лучших друзей, не знает об этом. Их было три. Три потерянных ребенка. Но это было давно, в прошлых жизнях, и я больше не думаю об этом. Мне 50 лет. У меня не будет детей. Моя жизнь пошла другим путем. Я принимаю и даже приветствую это.

После трех выкидышей вам нужно продолжать жить. Но иногда мысли «а что, если бы» все-таки врываются в сознание после случайных фраз или ситуаций. Я помню разговор несколько лет назад с мужчиной, которого полюбила и который разбил мне сердце. Мы сидели на диване, обнимались и разговаривали. Как и я, он был разведен, как и у меня, у него не было детей. Он не хотел их. И он сказал в шутку: «Жаль, что у нас не будет детей, у них могли бы быть такие же длинные ноги, как у тебя».

Я залилась слезами и стала кричать, что у него нет чувства такта. Я думаю, эта вспышка удивила нас обоих. Тогда мне пришло в голову, что, возможно, я не совсем смирилась со своей бездетностью, как думала раньше. Или же меня так расстроило, что моему мужчине все равно, что у нас никогда не будет детей. Для меня это всегда представлялось конечным актом любви и преданности.

Свой первый выкидыш я пережила в 22 года, будучи безумно влюбленной в своего жениха. Беременность была случайной, и я очень нервничала.

Ребенок умер на сроке в 12 недель. Мне пришлось хирургическим путем удалять маленький комочек ткани, который через шесть месяцев мог стать человеком. Несмотря на то, что он был безжизненным, мое тело цеплялось за него и не хотело отпускать.

Мой будущий муж был так же разбит этим, как и я. Долгие годы он хранил первое заключение из клиники о том, что я беременна. Сейчас у Шона и его нынешней жены девять детей.

Два других выкидыша произошли одновременно. Мужчина, от которого я забеременела, не был хорошим человеком, и я сказала себе, что, возможно, это даже к лучшему. Именно так вы говорите себе после того, как потеряли ребенка, и это же слышите от друзей и родных (если они вообще что-то вам скажут). Хотя в то время мне просто хотелось, чтобы мне соболезновали.

Никогда не забуду, как мне делали УЗИ во время второй беременности: холодное желе на моем слегка округлившемся животе. Два сердца, которые обнаружил врач. «Близнецы», — сказал он.

После этого я уже никогда не забеременею. Это нормально. Я не из тех, кто думает, что все женщины обязательно должны стать матерями. Некоторые из нас просто не созданы для того, чтобы рожать.

Бездетные женщины создают себе потомство другими способами. Для меня это слова. Книга, которую я пишу, скоро станет моим ребенком. Я воспитываю своих родителей, друзей, собаку. Моя жизнь была интересной и насыщенной, мне во многом повезло. Я путешествовала по всему миру от Эквадорских островов до Израиля. Я любила и была любима, и хотя сейчас я одна, я верю, что любовь ко мне вернется.

Но иногда, когда меня окружают дети, я чувствую небольшой укол в сердце. Я смотрю на их родителей, на то, как они смеются или плачут, держатся за руки и обнимаются, и думаю: «Это могла быть я!».

Я думаю о детях, которых у меня никогда не было, особенно о первом. Мы хотели назвать его Салливан или Салли, неважно, родился бы мальчик или девочка. Идеальное имя: уникальное, но не глупое. Хороший способ почтить наши с Шоном ирландские корни.

Сейчас Салли могло бы исполниться 28 лет. Он мог бы быть писателем, как я, или художником, как его отец. Или это была бы сильная независимая молодая женщина, смелая и жесткая, путешествующая по миру. Врач или фермер. Мой ребенок, которого никогда не было.

Странная вещь: мое тело знает, что такое беременность, так и не выносив ребенка. Мне знакома утренняя тошнота, я все еще чувствую запах влажного летнего воздуха Чикаго, те ароматы, которые я вдыхала в беременность Салливаном. Я тогда закрывала нос, проходя мимо мусорных контейнеров, отчаянно пытаясь справиться с подступающей тошнотой.

Я знаю, какой чувствительной становится грудь, и как быстро меняется твое настроение. Как постоянно хочется есть. Знаю, каково это — гладить свой живот, удивляясь, что внутри растет человек. Видеть пятна крови на трусиках, когда их не должно там быть. И слышать, как врач говорит: «Извините, я не слышу сердцебиения».

Мой единственный брат умер три года назад, так и не став отцом. Я никогда не спрашивала у родителей, не тоскуют ли они по внукам. Мои мама и папа тоже путешественники, они сами как большие дети. И они никогда не давили на меня, что я должна снова пытаться забеременеть.

У моей двоюродной сестры есть дочь Оливия, прекрасная девушка 17 лет. Они очень близки с моим отцом, она часто его навещает. Иногда, когда я смотрю на них, внутри меня что-то трескается, как лед в стакане. Он бы любил своих внуков. И моя мама тоже.

Сейчас родителям уже много лет: папе 84, маме 79, и недавно ей поставили диагноз — деменция. Когда они уйдут, я останусь одна. У меня больше не будет семьи, я последняя. Кто будет заботиться обо мне в старости?

Мне впервые в жизни приходит в голову, что я могу полюбить мужчину с детьми. Конечно, сейчас дети любого из моих потенциальных партнеров уже взрослые, и это нормально. Но мне нравится думать, что даже в моем возрасте у меня еще есть шанс создать семью».

В современной России материнство/ родительство является не только индивидуальным выбором женщины /пары, но и постоянным объектом социального принуждения как со стороны ближайшего окружения, так и со стороны государства. В современной России наблюдаются схожие с западноевропейским обществом демографические процессы: увеличение возраста вступления в брак и рождения первого ребенка, сокращение количества детей, партнерство без официальной регистрации брака и т.д. Происходит значительное расширение строгих рамок советской морали. Все эти трансформации, казалось бы, ведут к бо льшей свободе индивидов по организации и планировании собственной матримониальной и репродуктивной жизни и принятия решений относительно нее. Однако зоны несвободы, практики вмешательства в приватную жизнь другого человека до сих пор остаются нормой. Вопрос деторождения не является пространством исключительно приватных персональных решений, при этом он не только и не столько является сферой государственных интересов и вмешательства, сколько сферой повседневного рутинизированного регулирования и контроля. Через постоянный социальный контроль, через одобрение и осуждение осуществляется воспроизводство морально одобряемой нормы. В соответствии с этой нормой предписывается возраст вступления в брак, возраст и брачный стаж, необходимый для рождения ребенка и т.д. Не очевидные, не всегда заметные, но глубоко усвоенные правила становятся явными при их нарушении. Именно бездетность делает очевидной норму обязательного материнства в российском обществе.

Обсуждение вопроса о наличии детей, о планах на детей не только не считается вмешательством в частную жизнь, но широко распространен и легитимен в российской культуре - эти вопросы могут задавать родственники и коллеги, знакомые и попутчики, работодатели и друзья:

«Действительно, вокруг только и слышишь вопросы: КОГДА? Иногда возникает такое чувство, будто все сговорились».

Когда бездетность, нарушающая коды «нормального» родительства (времени, возраста, брачного стажа и пр.), становится очевидной, она проблематизируется окружающими, превращается в область особого интереса и озабоченности, более того, требует публичного объяснения и оправдания, в том числе признания в бесплодии:

«Какой смысл скрывать, если все время сыпятся вопросы, почему детей не заводите, ведь возраст и т.п. Как-то странно было бы говорить, что мы хотим подождать, "пожить для себя"... Мы уже 9 лет для себя живем, достаточно уже (хотя 6 лет из 9 мы боремся с бесплодием). Да и на работе пришлось сказать, как бы меня отпускали все время - то к врачу, то анализы, то еще какой случай»

«Не хочу, говорить о бесплодии, наверное, из-за сложившегося стереотипа- замужество-беременность-роды. И после свадьбы/ начала совместного проживания (нужное подчеркнуть) все родственники, знакомые(и не очень) ждут, когда...И если сказать я ХОЧУ, но НЕ Могу! Начнутся расспросы, советы(не всегда самые добрые), жалость и т.д. Лучше молчать, чем говорить»

«Бесплодие» в повседневной жизни становится маркером «социальной дефектности», патологией не медицинской, а социальной. У этой «дефектности», «патологии» находятся и «социальные» причины - «неправильное» поведение: «пил- гулял», добрачная беспорядочная сексуальная жизнь, аборты и прочее. И последствия такого «неправильного» поведения - неспособность справиться с социальными ролями матери и жены:

«Когда я попала в больницу на операцию (вследствие которой я вынуждена искать с/маму) несколько знакомых не скрывали своего злорадства по этому поводу, и одна из них мне так и сказала, что вот увидишь - тебя бросит муж, поскольку ты не сможешь ему родить ребенка».

В общественном мнении отсутствие детей - это показатель отсутствия моральности. Не случайно женщины, которые прибегают к ВРТ, часто, рассказывая о себе, подчеркивают свою «нормальность»: не только «правильный» здоровый образ жизни (не пила, не курила»), но и свою социальную состоятельность в целом. Они описывают себя как компетентных, профессиональных, часто и экономически успешных, находящихся в стабильных брачных отношениях. Однако бесплодности достаточно, для того, чтобы женщину обвиняли в ее нестоятоятельности и недостаточной моральности, за которую она несет персональную ответственность. Причем такие обвинения могут предъявить самые близкие люди.

«Мне даже муж как-то раз сказал, что "наверное, по молодости я хорошо погуляла...", Подруга, когда я ей отвечала, почему проще на определенные темы общаться с людьми, переживающими те же проблемы - что они не считают огульно, что в проблемах с деторождением ВИНОВАТЫ сами те, у кого есть проблемы - она ответила, а что - это ведь ПРАВДА».

Неспособность к выполнению роли матери, а вкупе с ней и роли жены ставит под угрозу будущее семьи и, не предлагая альтернатив, требует исключения женщины:

«Свекровь - потребовала развода после моей операции, аргументируя, что детей не будет, на фиг такая жена»

«А для свекров, и наверно, для всей родни своего благоверного я "калечная, не способная родить", папаша его заставлял на первом году жизни развестись, хотя моих проблем и знать не знал, просто потому что не беременею, ну и по сей день остаюсь для него ущербной, брат мужа с женой в кругу своих друзей посмеиваются, и тоже намекал на развод»

«В субботу будет 7 лет, как я замужем, и 6,5 лет как я не общаюсь с родственниками мужа. После моей операции было сказано: Разводись, зачем тебе бесплодная жена»

Бездетность, бесплодие поднимают вопрос социальной и субъектной «пригодности». Материнство считается критерием и показателем «правильной» женственности, осуществления правильной женской роли. Отношение к бесплодию показывает, что зачастую ценность женщины для ближайшего окружения может сводиться к здоровому телу, выносившему ребенка, а затем к роли домохозяйки и няни, воспитывающей ребенка. Ценность личности и ее достоинство, успехи, страдания в расчет не принимаются. Невозможность материнства демонстрирует несостоятельность женщины в целом

«…это ужасно, когда ты чувствуешь себя виноватой и постоянно ловишь себя на мысли, что ты ни на что не способна, даже вроде бы такая естественная вещь для женщины как продолжение рода для тебя становиться проблемой»

Неспособность к материнству, контролируемая ближайшим и не очень окружением, производится как социальный дефект, ставящий под вопрос общую социальную компетентность и субъектную компетентность женщины:

«Я много раз задавала это вопрос себе, почему же мне стыдно за свое бесплодие, почему я прилагаю все усилия, чтобы никто и никогда не узнал об этом среди моих знакомых и родственников. Наверное, это реакция на отношение общества к этому. Кроме этого, общество принимает успешных людей, которые во всем достигают успеха, я давно никому не показываю больных мест».

Женщины, не получая поддержки от окружения, принимают навязываемую им вину, погружаются в тяжелые переживания, теряют уверенность в себе. Бесплодие в российском культурном пространстве заставляет женщину чувствовать себя неспособной, неправой, но и вызывает у нее чувство персональной ответственности за бездетность:

«Очень обидно, что я бесплодна. Не пью, не курю, абортов не делала, с 17 лет каждый год к гинекологу ходила - проверялась, в морозы тепло одевалась с мыслью как бы не застудить органы репродуктивной системы и при этом оказалась бесплодна. Знаю, что мысль неправильная, но она у меня есть - чувствую себя виноватой перед мужем, я его как будто подвела, не могу родить ребенка»

При этом выполнение правил (не пью, не курю, хожу к врачу) ничего не гарантирует. А значит потенциально любая бездетная женщина может стать объектом обвинения в неправильном образе жизни, недостаточных усилиях, отсутствии превентивного контроля здоровья и пр. Ее могут обвинять коллеги, врачи, начальник, свекровь, собственные родители, муж, подруги. Материнство – женская ответственность и соответственно бездетность/бесплодие – это женская вина. Даже когда причины бездетности связаны со здоровьем партнера, женщина остается ответственной за бесплодие:

«В нашей семье всю <вину> за бесплодие взяла я на себя. Реально
путь в Эко начался по причине мужского бесплодия».

Итак, культурные коды современного российского общества задают рамку обязательного материнства / родительства. Публичный контроль над репродуктивными решениями и планами не только оказывает «демографическое» давление, но и принуждает женщин объяснять и оправдывать бездетность, и в свою очередь скрывать или признаваться в бесплодии. Бесплодие конструируется как социальная, а не медицинская патология, что ставит под вопрос не только способность женщины к исполнению гендерных ролей, но и «правильность» ее «женскости». Вмененная ответственность за деторождение и социализация медицинского диагноза конституируют женщину как единственно виноватую и ответственную за бесплодие. Однако если женщина предпринимает (часто успешные) усилия, используя ВРТ, она и ее ребенок могут стать предметом «демонизации» и/или «экзотизации».

2. Демонизация и экзотизация ВРТ и «детей из пробирки»

Деторождение в российской культуре является социально-ответственным действием, а бесплодие/бездетность не только приводят к социальной дисквалификации женщины, но и ставят под сомнение ее субъектный статус. При этом и сам способ преодоления бездетности является предметом пристального внимания окружающих и морального повседневного «биоэтического» контроля. Если женщина совершает, казалось бы «правильное» действие - обращается к ВРТ для того, чтобы стать матерью – ее усилия, ее действия также проблематизированы, так как ныне в нашем обществе к ВРТ относятся с подозрением, репродуктивные технологии обрастают мифами и предрассудками. Ограниченность информации, скандальные материалы в СМИ приводят к «демонизации» процедур ВРТ, к представлению о них как противоестественных действиях с непредсказуемыми последствиями.

«Я как-то с подругой обсуждала проблемы с деторождением, уже знала, что пойду на эко, и хотя ничего про себя и эко не говорила, но как-то подвела разговор к этой теме. И что я услышала? "Ну, это уж вообще последнее дело, в пробирке там чего-то химичить, неизвестно что потом родишь". Дама, при этом с двумя высшими образованиями и приличным, вообще-то, интеллектуальным уровнем, руководит человеческими ресурсами на крупном предприятии... С тех пор я эту тему для окружающих закрыла».

В повседневной жизни женщин актуализируются вопросы - говорить или не говорить об ЭКО, кому говорить и когда. Личные переживания усугубляются из-за постоянного ожидания негативной реакции со стороны близких и знакомых, навязчивого любопытства или жалости. ВРТ в повседневности предстают как процедуры особенные и специфические. Отсутствие корректной информации и нагнетание обстановки в СМИ делает ЭКО тождественным «квази-клонированию», противным «естественному ходу вещей», а значит опасной, нарушающей установленный социальный и природный порядок процедурой. Люди, прибегающие к ВРТ, обретают «экзотический вид» - их часто сравнивают с инопланетянами или с голливудскими кинозвездами, которым доступны новые технология. Это «что-то из области фантастики»:

«Еще раз про знакомых, они периодически норовят сказать гадость про мою бездетность. А уж если будут знать про ЭКО, да еще многочисленные будут говорить - Совсем видать гнилая, раз даже из пробирки за большие деньги ничего не получается».

«Несмотря на то, что одна моя подруга в курсе всего, он тут на полном серьезе спросила: "А вы обычным способом детей завести не пытаетесь?". Видимо, она нас за инопланетян принимает»

Еще в большей степени «демонизация» как «нарушение естественного хода вещей с непредсказуемыми последствиями» касается программ суррогатного материнства, при которых женщины вынуждены скрывать репродуктивный метод, имитировать беременность и т.д. Суррогатные и донорские программы не только ставят под сомнение «биологическую» процедуру зачатия, но и порождают проблемы с определением родства, материнства и отцовства. Родительство перестает быть тождественным кровнородственным отношениям, существующие социальные связи и ответственности теряют «естественные» свойства и требуют переопределения. В общественном мнении «суррогатное материнство» еще менее желательная, легитимная процедура, по сравнению с которой даже зачатие «в пробирке» считается более естественным. В результате женщинам приходится постоянно продумывать, что когда кому можно сказать, чтобы не нанести ущерб себе и своему будущему ребенку:

«все бы хорошо, но и увы оказалось что ЭКО для меня не спасение, приговор врачей после операции -как обухом по голове "- у вас к матке подшита сигмовидная кишка вам нельзя беременеть, а то кишечник порвется и вы умрете... выбирайте или ваша жизнь или материнство". Про эко я сказала только со второй удачной попытки с суррогатной мамой - пусть лучше думают что моя лялька из пробирки чем что он вообще не мой....»

Кроме социального окружения особый статус а-нормальности зачатий и беременностей в результате ВРТ поддерживают и медицинские институты и дискурсы. Беременность не считается обычной, она воспринимается как проблемная, требующая повышенного контроля и внимания. В результате женщина на каждой стадии чувствует себя ущербной, даже если беременность и роды проходят нормально:

«Ведь даже в клиниках, которые ведут беременность, как слышат про ЭКО - начинается - " у Вас очень сложный случай, Вас надо очень внимательно наблюдать, так как у Вас такая сложная беременность!" - а спросишь, в чем сложность-то если все анализы вроде (тьфу 3 раза) в норме и жалоб нет? "ну как же, у Вас же было ЭКО"»

«Наибольший прессинг из-за ЭКО был в роддоме - меня упорно склоняли к кесареву сечению. Основной аргумент: "Зачем так рисковать столь золотой беременностью?" /…/ В этот день для всех в операционной я была не столько пациенткой с "резко ухудшившимся КТГ", сколько "Женщиной с пятью попытками ЭКО"».

Проблематизация ВРТ как не-нормального явления распространяется и на детей, рожденных в результате применения ВР технологий при зачатии. Любые последующие проблемы со здоровьем или развитием ребенка могут быть списаны на «неестественность» его зачатия:

«Свекровь - врач, и от нее я иногда слышу заходы на тему "все, что не далось естественно - не может быть хорошо", поэтому уж ей-то говорить нельзя ни в коем случае: не дай Бог какие-то проблемы со здоровьем ребенка, она потом все мозги порушит "а что же вы хотели, наделали делов с пробирками"»

«Да уж, мне недавно подруга рассказывала про далекую родственницу, которой пришлось делать ЭКО и успешно, ребенку уже 5 лет. Комментарии были типа " представляешь, он вполне нормальный, умненький даже, с детьми нормально общается и т.д." То есть типа говорящей обезьяны! Рановато еще кому бы то ни было об этом говорить!»

Женщины часто живут в постоянном страхе из-за возможных негативных социальных последствий для своих детей. Не только самих женщин общество считает не-нормальными (не способными зачать и /или выносить ребенка), но и ребенка априори лишают статуса нормальности. При помощи домыслов, сплетен, слухов происходит «экзотизация», которая может нарушить безопасность ребенка. Этот ребенок – «диковинка», «инопланетянин» и пр.:

«И если лечение окажется удачным, то ваш ребенок все время будет продолжать вызывать любопытство - а такой ли он, как все? диковинка ведь».

«Это для нас уже привычная часть нашей жизни, поскольку мы во всем этом варимся, а в обществе таких детей считают чуть ли ни инопланетянами. Не хочу, чтобы в будущем какая-нибудь "добрая" тетя сказала моему ребенку, что он не такой, как все, и он по этому поводу мучился»

Как и с «ВРТ беременностью», в медицинской карточке детей может указываться «ЭКО-зачатие», что производит их особый статус, требующий особого медицинского наблюдения и контроля. Женщины стремятся не только публично нормализовать своих детей, но и минимизировать непредвиденные последствия, скрывая в публичной презентации и документах (например, в мед.карте) способ зачатия. Врачи соглашаются с тем, что указание на ЭКО может стать «клеймом» для ребенка, и иногда готовы пойти навстречу женщине, чтобы не обозначать метод зачатия, однако они не стремятся переопределить сам статус не-нормальности женщины и ребенка. :

«Отдельная тема - как я пыталась сделать так, чтобы запись об ЭКО не попала в детскую карту. Я отлавливала педиатра, медсестру и "взрослого" врача. В коридоре открытым текстом говорила, что ребенок ЭКОшный (а чего скрывать - ведь это все есть в моей карте и все это пойдет в обменную карту), что сейчас негативное отношение к ЭКО в обществе, и что я не хочу, чтобы мой ребенок жил с этим клеймом. Все они понимающе кивали. НИКТО не возмутился на слово "клеймо", никто не сказал, что "ЭКО - это просто способ зачатия и ничего больше". Все пошли мне навстречу: кто-то не стал писать, кто-то замазал уже написанное. За что я им очень благодарна».

В повседневной жизни происходит «демонизация» и /или «экзотизация» процедуры ВРТ и детей, рожденных в результате применения этих технологий. Институт медицины участвует в этом процессе, так как в медицинской практике присваивается особый статус беременностям после ЭКО и ЭКО-детям. Все это, безусловно, усиливает давление на женщин, порождает страхи за себя и детей, заставляет их прибегать к различным стратегиям сокрытия осуществленных практик. Постоянно актуальный вопрос («говорить или скрывать»), тайны и симуляции беременности в случае суррогатного материнства, усиливают психологическую и социальную нагрузку к и без того непростому пути преодоления бездетности. Процесс нормализации своего пути, своей беременности и своих детей требует от женщин дополнительных усилий, самоконтроля и регуляции. Необходимо заметить, что женщины часто добиваются своей цели, выстраивая сложные стратегии совладания как с бездетностью, так и с демонизацией ВТР и детей. Однако на этом пути у них не так много помощников. Напротив, они постоянно сталкиваются не только с сопротивлением социального окружения, с негативно настроенным общественным мнением, но и с огромным числом проблем в доступе к информации и медицинскими институтам.

Конец работы -

Эта тема принадлежит разделу:

Дискриминация женщин в области репродуктивных прав в современной России: вспомогательные репродуктивные технологии

Надя нартова.. аналитическая записка.. дискриминация женщин в области репродуктивных прав в современной России вспомогательные репродуктивные..

Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ:

Что будем делать с полученным материалом:

Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:

"Что говорить, каждая женщина мечтает о детях. Только я уже, кажется, перестала. Потратила двенадцать лет на то, чтобы забеременеть от собственного мужа. Лежала в самых разных клиниках по лечению бесплодия, принимала самые разные таблетки и подвергала себя самым ужасным процедурам - ничего не помогло.

Чего я только там не насмотрелась, в этих клиниках! Молодые женщины, красивые, обеспеченные, удачливые во всем - кроме одного. И все считают себя несчастными, потому что нет детей. Одни годами лечатся, другие разводятся с мужьями - вдруг с другим повезет? Третьи постоянно обманывают мужа, что у него что-то не в порядке, не дай Бог подумает, что это она бесплодна. Переживают пять, шесть, восемь выкидышей, чтобы на девятый раз забеременеть и все девять месяцев пролежать на сохранении, получить наконец свое выцарапанное из когтей судьбы, драгоценное, единственное дитя. В отделении по лечению бесплодия у нас шутка была: "Другие женщины плачут, когда месячных в срок нет, а мы - наоборот, когда пришли". И в самом деле: через коридор от нас - не успевают привозить с абортов. Ну почему так, почему?

Если подумать - так ли уж много радости приносят человеку дети? Пока они растут, пока маленькие, пока их купают и наряжают, а они, как куколки, в бантиках и кудряшках - да, радости много. Но детство пролетает быстро, и вот уже бессонные ночи, когда сын задерживается с друзьями, а ты не спишь и слушаешь тишину за окном, воображая себе всякие ужасы, вот уже дочь упрекает тебя, что ты недостаточно хорошо ее одеваешь, а потом уходит к чужому мужику, хлопнув дверью, вот уже внуки пошли, и ты возишься с пеленками и кашами, несмотря на то, что еще молода и привлекательна, личная жизнь твоя кончилась. На свое здоровье и внешний вид ты уже давно махнула рукой, кому это нужно, требуется только выносливая и жилистая старая тетка, чтобы таскала сумки и коляски и поменьше разговаривала.

А что в ответ? Редкие звонки по праздникам или когда нужны деньги, плохо скрытые насмешки над твоей старомодностью, дежурный букет цветов и коробка конфет на день рождения. Я всего этого насмотрелась у своих подруг, изучила предмет, так сказать, в полном объеме".

"Я всегда мечтала о детях. Когда еще училась в школе, за мной вечно ходили хвостом первоклашки, второклашки - я была у них и воспитателем, и старшей сестрой, и арбитром. Придумывала им игры, разнимала драки, мирила, водила в походы, была заведующей живым. уголком, играла Снегурочку. В общем, самая популярная в школе личность среди малышни. Я уже на свидания начала бегать, а маленькие все хвостом за мной ходили. Один раз из-за этой мелкоты поссорилась с парнем, который мне очень нравился. Он ждал меня у кинотеатра, а детвора притащила ко мне домой котенка с раздавленной лапой - попал под машину. Ревут в три ручья, не знают, что делать. Ну, я как была в туфлях на "шпильках", так и помчалась с ними в ^ветлечебницу. Котенка мы вылечили, а Борьке я потом две недели не могла объяснить, почему вместо свидания отправилась в ветлечебницу!

Никто не удивился, когда я стала воспитательницей детского сада. Вот тут уж расцвели все мои таланты: умеешь хорошо шить - шей наряды для кукол и костюмы для праздника, знаешь много сказок -рассказывай детям, умеешь гвоздь забить - почини шкаф. Тут тебе и мастерская, и ателье, и живой уголок. Мне все это безумно нравилось. И мои дети всегда были самые развитое, самые веселые, из сада домой их не выгонишь. Не самые послушные, конечно, но зато если я на них обижусь и сказку перед сном не расскажу - ходят потом на цыпочках, мордочки удрученные. Все прилежно выполняют - до первой, конечно, потасовки. Я в душе считала себя чуть ли не лучшей воспитательницей детского сада, и вот однажды случайно услышала разговор одной из мамаш с нянечкой: "Она так старается, потому что своих детей нет, нздо куда-то девать энергию. И все-таки, что не говорите, а бездетная женщина по-настоящему не может любить ребенка - вчера моего Стасика полчаса в углу продержала, жалости у нее нет".

Я хотела тут же из-за двери выскочить и крикнуть: "Да вашего Стасика хоть замуруй в том углу, он все равно всю группу затерроризирует!" Но потом поняла, что не это главное в ее словах, а другое: я - бездетная женщина...

Да, это так. Мы с Василием женаты уже восемь лет, а детей у нас нет. Мы проходили обследование, нам объяснили - именно у меня именно с ним детей быть не может, не сочетается что-то в наших организмах. Бывает такое. Подруги, конечно, сразу с советами: бросай мужа или заведи любовника. Не хочу! Люблю Васю, никто другой мне не нужен. И живем мы хорошо. Зачем искать лучшего от хорошего? Мы как-то смирились с тем, что детей у нас не будет. Мне хватает этого веселья на работе, Вася вообще довольно равнодушен к маленьким.

Но вот слова "бездетная женщина"... После этого случая я стала к себе приглядываться - может, я и вправду с детьми жестковата, слишком легко все их проблемы и проблемки решаю, слишком рада вечером от них отдохнуть? Ведь мамаши такой возможности не имеют - они-то день и ночь о ребенке думают, всегда его заботами живут.

А тут еще подруга родила второго. Я пошла поздравлять, поглядела на это маленькое чудо, как оно спит ресницы в полщеки, крошечные пальчики сжимает в кулачок, губы развесило, словно чем-то огорчается... И так нежно пахнет в комнате - глажеными пеленками, женским молоком, ромашкой, чем-то младенческим. А уж смотреть, как она грудью кормит, и вовсе мука - такого блаженства мне изведать не дано. Господи, ну почему так? Я ведь очень люблю детей, всех, каких бы ты ни дал мне, родила, не то, что эти, которые на аборты ходят. Но лучше об этом не думать. Судьба, значит, у меня такая.

И все же... Смотрю я на бездетные семьи - пустая у них жизнь. Сошлись женщина и мужчина и живут для своего удовольствия. Себя ублажают. А с детьми вся жизнь наполнена смыслом. И рано или поздно бездетные браки распадаются. Были у меня знакомые - пара загляденье, он ее на руках носил, она на него надышаться не могла. Все им завидовали. Прожили десять лет и разошлись - он ушел к женщине с ребенком, она от любовника родила. Вот и говори тут, что не всем дети нужны. Я на Васю стала с подозрением посматривать: когда он говорит, что равнодушен к детям - меня утешает или себя обманывает? Ему уже под сорок, а в этом возрасте, говорят, человек все по-другому чувствует, к детям с особенной нежностью начинает относиться. Вдруг ему тоже какая-нибудь с ребенком встретится?

Все эти мысли меня измучили. У меня и характер стал портиться - на детей в саду ору, на мужа дуюсь, подругам завидую.

А тут у меня племянница молоденькая проходила практику в доме ребенка. Кто-то мечтает о детях, а сколько их брошенных, несчастных! Нинка после каждого дежурства слезами обливается. Говорит - хоть и выделяет на них государство немалые деньги, а что толку. Все с хроническими болезнями, одному сок нельзя, у другого на шоколад аллергия. Да и ворует у них персонал. Нинка, как идет на работу, купит тридцать две конфетки, не шоколадные, чтобы всем можно было дать. Дети ее прихода ждут, им тепла хочется и внимания, ведь она со всеми успевает поговорить, погладить по головке - они сначала шарахались, не понимали, а теперь сами тянутся. "По мальчикам еще как-то не так заметно, что они детдомовские, - рассказывает племяшка, - а вот девочки... все на одно лицо, на мальчишек похожи. Сразу видно, что не домашние". Я как представила этих девчонок с короткими стрижками, которые и платьев носить не умеют, как их не наряжай, все во мне перевернулось. Думаю - что же я такая эгоистка? Горюю, что нет своих детей, а вон сколько несчастных, брошенных. Хотя бы одному исправить жизнь, создать нормальную семью - это же такое счастье. Решено √ возьмем ребенка на воспитание. Он тоже уже устал жить без родителей. И будет у нас обычная семья - такая, как все.