Обычай украшать ёлку пришел к нам из древности.

Да и сама ёлка в доме - это не просто зелёное дерево среди зимы. Это напоминание о том, как наши предки зажигали костры и приносили символическую жертву ради будущего урожая - так называемое «рождественское полено». Потом о жертве забыли, но обычай собираться всей семьей и сжигать в очаге «рождественское полено», призывая в дом благодать и довольство, остался. В городах вместо полена в дом вносили зелёную ёлку, украшали её.

В конце года, 25-го декабря, праздновалось Рождество. Как известно, праздник этот был тогда тесно связан с украшением елки для детей. Если теперь ёлка называется новогодней, то тогда её называли рождественской.

Чтобы сделать маленьким детям сюрприз, родители украшали ёлку в отсутствие детей, уложив их спать. Подарки клались под ёлку. Пробуждение вызывало восторг. Тогда было широко распространено поздравление родителей в стихах. Если дети изучали какой-нибудь иностранный язык, то читали стишок на этом языке. После поздравления вручались подарки.

Вечером приходили гости с детьми. Зажигалась ёлка. Хлопались хлопушки, из которых извлекались бумажные шапочки разных фасонов, которые дети надевали на себя и в них водили хоровод. Хоровод вокруг ёлки водили с песнями, пели хороводные песни. Широко были распространены и бенгальские огни. Традиционным блюдом на Рождестве был рождественский гусь.

Время от Рождества до Крещения (6 января ст.ст.) называлось Святками . На святках было широко распространено гадание девушек. Способы гадания были различны. Топили воск, жгли бумагу и по силуэту растопленного воска и пеплу сгоревшей бумаги угадывали своё будущее. Гадали с зеркалом, с кольцом, да всего и не перечислишь. Хочется упомянуть ещё один способ гадания. Девушки под Новый год выходили на улицу и, высмотрев наиболее понравившегося им мужчину, подходили к нему и спрашивали его имя. Это имя должно было принадлежать суженому (будущему мужу).

На святках было широко распространено хождение ряженых. В игрушечных магазинах в большом количестве продавались маски. Чего тут только не было! Были маски с головами разных животных, были очень смешные, были очень безобразные, были очень страшные. На себя надевали тоже что-нибудь необычное, чтобы казаться либо смешным, либо страшным, например, шубу наизнанку. В руки брали либо ухват, либо кочергу, либо метлу. Вот в таком виде ряженые ходили в компании из дома в дом. Каждый ряженый старался изменить свой голос, свою походку, чтобы не узнали.

В центре города ряженые встречались реже. Этот вид народного развлечения был распространён, главным образом, на окраинах города. Да это и понятно. Такое хождение в центре города с высокими домами было очень сложно. Другое дело на окраине города, где деревянные домишки в два-три этажа значительно облегчали это хождение.

В центре Петербурга веселились иначе. Ёлки для взрослых с балами, маскарадами устраивались в больших залах: Благородного собрания на углу Екатерининской и Итальянской улиц, Дворянского собрания, Приказчичьего клуба и других. На этих вечерах устраивались лотереи, базары с благотворительной целью (в пользу престарелых актеров, по борьбе с туберкулезом - «белый цветок» и проч.).

Если до середины XIX века в воспоминаниях, посвящённых Святкам в помещичьей усадьбе, устройство ёлки не упоминается, то уже через десять лет положение меняется.
О рождественских праздниках 1863 года свояченица Льва Толстого Т. А. Кузминская вспоминает: «Ежедневно устраивались у нас какие-нибудь развлечения: театр, вечера, ёлка и даже катание на тройках».

О зимних рождественских забавах в Ярославле вспоминает И.Д. Голицына (Татищева): «Когда наступила зима, в нашем саду построили деревянную горку. Пришли мужики с длинными шлангами и залили горку и дорожки вокруг фонтана. Когда лёд затвердел, наш маленький каток был готов. Каждый день после обеда мы надевали коньки.

Девочки Куракины уже были там со своими санками, которые они втаскивали по боковым ступенькам на вершину горки, а потом съезжали вниз с криками радости и мчались дальше, прямо по средней дорожке до фонтана, замёрзшего и покрытого снегом, поворачивали направо по узенькой дорожке, пока санки не останавливались. Иногда мы садились по трое или четверо на одни санки. Тяжело нагруженные, они проезжали дальше».

Китти Мещерская пишет: «И тогда вдруг ярко разгоралось пламя; его прыгающий по стенам отблеск освещал волшебную «Шехеразаду» тех далеких дней. Казалось, из курильницы тянется вверх чуть заметная струйка благовоний, и в комнате, полной игры света и теней, мелькает стройная, худощавая фигура Вячеслава. Вот он нагибается к пылающему огню, берет бронзовыми щипцами тлеющий уголёк от полена и, подойдя к Венере, бросает его на дно курильницы. Струйка дыма на миг точно иссякает, а потом взвивается вверх плотной широкой лентой, воздух благоухает ещё сильнее. Вячеслав возвращается к камину и опускается возле нас, на медвежьи шкуры:

Ну, господа, чья очередь рассказывать?
Я совершенно ясно слышу его голос…

О, эти полные прелести зимние вечера со святочными рассказами!.. Ещё с утра все мы, дети, молодежь, взрослые и даже наша бабушка, тянули билетики, и вытянувший билет с крестиком должен был вечером в «Шехеразаде» рассказать обязательно им самим придуманный рассказ.
Интересными бывали бабушкины рассказы; много старых польских преданий служили канвой её святочных повествований: старинные польские замки с подземными ходами, и жестокие охоты, и склепы, полные призраков. Но непревзойдённым мастером рассказа был признан Вячеслав. Он был прекрасным актёром, рассказывал плавно, никогда не запинаясь, точно читал. И все мы, не отрывая от него глаз, сидели зачарованные, боясь лишний раз перевести дыхание.
Но вот уже и полночь пробило, камин догорает. Оранжево-красные угли начинают покрываться сероватым налётом пепла. В руках у офицеров появляются гитары. Все умолкают… В тишине раздаются сначала робкие и нежные переборы гитары, они как будто сговариваются между собой, и наконец, выделяясь, начинает звучать уже определённый мотив. Ему со всех концов подпевают - и вот уже полились один за другим старинные, задушевные цыганские романсы, вслед за ними - гусарские песни, и вновь первенство - за Вячеславом.

Вячеслав, спойте!
- Славчик, родной, пожалуйста!
- Вячеслав Александрович, просим соло! - раздаются голоса, и слышатся названия десятков романсов и песен…

Пить вино и шампанское было почему-то не принято у нас в Петровском. Подавались они только в Москве или во дворце при особо торжественных приёмах. В нашем же милом флигеле наша дорогая Параша, которой мама особенно гордилась, всех изумляла замечательными домашними настойками: сливянкой, вишневкой, рябиновкой, которые она настаивала мастерски, а её домашние ликеры из мяты, из кофе, из лепестков наших оранжерейных роз - эти ликеры никогда не забывались теми, кто их хотя бы раз попробовал.
Но самым необыкновенным в её мастерстве, вершиной её искусства был настоянный ею хмельной, шипучий мёд. Рецепт его передавался в роду у Параши, и при всей её к нам любви и преданности она хранила его в тайне, а когда приступала к «медоварению», то запиралась одна в кухне и никого к себе в помощники не брала и никого не впускала, чем не только злила всех наших поваров, но даже выводила из себя нашу бабушку, чудную кулинарку, сгоравшую от зависти. Общим мнением было, что это был тот самый мёд, который на старой Руси пили наши предки.

Мёд этот подавался в Петровском при встрече Нового года вместо шампанского. Поэтому один раз в год, а именно в новогоднюю ночь, выкатывалась из подвала тёмно-коричневая, туго стянутая обручами бочка.
В бокалах мёд был такой же золотистый и прозрачный, как шампанское. Он так же пенился, но обладал удивительным свойством: когда его пили, то, казалось, не хмелели, однако не всякий гость мог после трёх бокалов встать из-за стола - ноги переставали слушаться.
И вот в эти зимние холодные мрачные ночи, глядя на нетопленый камин и дрожа от холода, мы с Валей вспоминали, как нам, детям, в «Шехеразаде» разливали этот мед в малюсенькие ликерные рюмочки. Вспоминали и о том, как перед камином, прямо на полу, на коврах, стояли новогодние подносы с пряниками, с домашней пастилой, с сушёными фруктами, с орехами: простыми, кедровыми, грецкими, американскими, с фисташками и миндалем, жаренными с солью… »

В эмиграции Иван Шмелев вспоминал: «Вот, о Рождестве мы заговорили… А не видавшие прежней России и понятия не имеют, что такое русское Рождество, как его поджидали и как встречали. У нас в Москве знамение его издалека светилось-золотилось куполом-исполином в ночи морозной – Храм Христа Спасителя.

Рождество-то Христово – его праздник. На копейку со всей России воздвигался Храм. Силой всего народа вымело из России воителя Наполеона с двунадесятью языки, и к празднику Рождества, 25 декабря 1812 года, не осталось в её пределах ни одного из врагов её. И великий Храм-Витязь, в шапке литого золота, отовсюду видный, с какой бы стороны ни въезжал в Москву, освежал в русском сердце великое былое. Бархатный, мягкий гул дивных колоколов его… – разве о нём расскажешь! Где теперь это знамение русской народной силы?!. Ну, почереду, будет и о нем словечко.

Рождество в Москве чувствовалось задолго, – весёлой, деловой сутолокой. Только заговелись в Филипповки, 14 ноября, к рождественскому посту, а уж по товарным станциям, особенно в Рогожской, гуси и день и ночь гогочут, – «гусиные поезда», в Германию: раньше было, до ледников-вагонов, живым грузом. Не поверите, – сотни поездов! Шёл гусь через Москву, – с Козлова, Тамбова, Курска, Саратова, Самары…

Не поминаю Полтавщины, Польши, Литвы, Волыни: оттуда пути другие. И утка, и кура, и индюшка, и тетёрка… глухарь и рябчик, бекон-грудинка, и… – чего только требует к Рождеству душа. Горами от нас валило отборное сливочное масло, «царское», с привкусом на-чуть-чуть грецкого ореха, – знатоки это очень понимают, – не хуже прославленного датчанского.

Катил жерновами мягкий и сладковатый, жирный, остро-душистый «русско-швейцарский» сыр, верещагинских знаменитых сыроварен, «одна ноздря». Чуть не в пятак ноздря. Никак не хуже швейцарского… и дешевле. На сыроварнях у Верещагина вписаны были в книгу анекдоты, как отменные сыровары по Европе прошибались на дегустациях. А с предкавказских, ставропольских, степей катился «голландский», липовая головка, розовато-лимонный под разрезом, не настояще-голландский, а чуть получше. Толк в сырах немцы понимали, могли соответствовать знаменитейшим сырникам-французам. Ну и «мещёрский» шёл, – княжеское изделие! – мелковато-зернисто-терпкий, с острецой натуральной выдержки, – требовался в пивных-биргаллях.
Крепкие пивопивы раскусили-таки тараньку нашу: входила в славу, просилась за границу, – белорыбьего балычка не хуже, и – дешёвка. Да как мне не знать, хоть я и по полотняной части, доверенным был известной фирмы «Г-ва С-вья», – в Верхних Рядах розничная была торговля, небось слыхали? От полотна до гуся и до прочего харчевого обихода рукой подать, ежели все торговое колесо представить. Рассказать бы о нашем полотне, как мы с хозяином раз, в Берлине, самого лучшего полотна венчальную рубашку… нашли-таки! – почище сырного анекдота будет. Да уж, разгорелась душа, – извольте.»
А так вспоминал рождественскую ёлку в родном доме замечательный русский художник Мстислав Валерианович Добужинский:

«Ёлка была самым большим моим праздником, и я терпеливо ждал, пока папа, няня и живший у нас дядя Гога, закрыв двери в кабинет, наряжали ёлку. Многие ёлочные украшения мы с папой заранее готовили сами: золотили и серебрили грецкие орехи (тоненькое листовое золото постоянно липло к пальцам), резали из цветной бумаги корзиночки для конфет и клеили разноцветные бумажные цепи, которыми обматывалась ёлка. На её ветках вешались золотые хлопушки с кружевными бумажными манжетами и с сюрпризом внутри.

С двух концов её тянули, она с треском лопалась, и в ней оказывалась шляпа или колпак из цветной папиросной бумаги. Некоторые бонбоньерки и украшения сохранялись на следующий год, а одна золотая лошадка и серебряный козлик дожили до ёлки моих собственных детей. Румяные яблочки, мятные и вяземские пряники, подвешенные на нитках, а в бонбоньерках шоколадные пуговки, обсыпанные розовыми и белыми сахарными крупинками, - до чего все это было вкусно именно на рождественской ёлке!

Сама ёлка у нас всегда была до потолка и надолго наполняла квартиру хвойным запахом. Парафиновые разноцветные свечи на ёлке зажигались одна вслед за другой огоньком, бегущим по пороховой нитке, и как это было восхитительно!»

Обычай украшать ёлку пришел к нам из древности. Да и сама ёлка в доме - это не просто зелёное дерево среди зимы. Это напоминание о том, как наши предки зажигали костры и приносили символическую жертву ради будущего урожая - так называемое «рождественское полено». Потом о жертве забыли, но обычай собираться всей семьей и сжигать в очаге «рождественское полено», призывая в дом благодать и довольство, остался. В городах вместо полена в дом вносили зелёную ёлку, украшали её.

По самой древней традиции игрушки делали из специально приготовленного теста, конфет, яблок, а зажжённые свечи напоминали о костре, который жгли в древности. Под елку клали подарки для каждого члена семьи, а во все время рождественского ужина должна была гореть свеча. И ужин, и подарки - все должно было обеспечить семье благополучный год и сытую жизнь.

С наступлением Рождества кончался пост и начиналось весёлое время Святок - переодевания, маскарады, святочные гаданья, шутливые стихи. В 1818 г. Пушкин написал сатирические куплеты на манер распространённых на Западе святочных стихотворений - «Noël», или «Сказки»:

Ура! в Россию скачет
Кочующий деспот.
Спаситель громко плачет,
А с ним и весь народ.
Мария в хлопотах
Спасителя стращает:
«Не плачь, дитя, не плачь, сударь:
Вот бука, бука - русский царь!»
Царь входит и вещает:
«Узнай, народ российский,
Что знает целый мир:
И прусский и австрийский
Я сшил себе мундир.
О радуйся, народ: я сыт, здоров и тучен;
Меня газетчик прославлял;
Я ел, и пил, и обещал -
И делом не замучен.

По традиции таких сатирических стихотворений, куплеты полны политических намёков на события прошедшего года - польский сейм, Священный союз, который возглавил Александр I, и несбывшиеся надежды на реформы в России. Кончалось стихотворение иронически: в ответ на обещания царя-батюшки младенец Спаситель радуется:
А мать ему: «Бай-бай! закрой свои ты глазки;
Пора уснуть уж наконец,
Послушавши, как царь-отец
Рассказывает сказки».

Праздник Рождества совпадал по времени с зимним солнцестоянием: самая длинная ночь проходила и дни начинали увеличиваться. Люди говорили: солнце на лето, зима на мороз.
Святки обязательно связывали с переодеваниями: вывороченные шубы, раскрашенные лица, мужчины, превратившиеся в женщин, и женщины - в мужчин.
В языческие времена все такие действия имели символическое значение - обмануть злых духов, отвести от дома беду. К началу XIX в. символика забылась, а переодевания остались и превратились в весёлый маскарад, как в доме Ростовых накануне 1812 г. в романе Л.Н.Толстого «Война и мир»:

«Наряженные дворовые: медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснились в залу и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хороводы и святочные игры…

Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась ещё старая барыня в фижмах - это был Николай. Турчанка был Петя. Гусар - Наташа и черкес - Соня с нарисованными пробочными усами и бровями… Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось».

Время от Рождества до Крещения насыщено событиями особенно значительными. Через неделю после Рождества наступал Новый год - по старому стилю. Когда-то в России Новый год начинался 1 сентября, а счет вёлся от сотворения мира.

Но однажды Москва праздновала Новый год дважды. Как всегда, 1 сентября 7208 г. все порадовались хорошему урожаю и наступлению нового 7209 г., а 19 сентября на Ивановской площади в Кремле был оглашён именной указ Петра I «О писании впредь Генваря с 1 числа 1700 г. во всех бумагах лета от Рождества Христова, а не от сотворения мира».
В том же указе велено было следующий день после 31 декабря 7208 г. от сотворения мира считать 1 января 1700 года.

Оглашён ещё один указ - «О праздновании Нового года». Всем москвичам предписывалось отметить это событие особенно торжественно, пускать ракеты и стрелять из мушкетов, людям зажиточным украсить свои дома хвоей «из древ и ветвей сосновых, еловых и можжевеловых», а с наступлением ночи зажигать огни.

Пётр сам подал пример: в канун Нового года зажёг первую ракету на Красной площади и дал сигнал открытию праздника. Гуляние продолжалось всю ночь: улицы осветились иллюминацией из горящих плошек, взлетали ракеты, звонили колокола, раздавались звуки труб и литавр, пушечная и оружейная пальба. Россия вступила в новое столетие вместе с Европой - начинался XVIII век.

Новый год праздновали через неделю после Рождества. Это уже не семейный праздник - его отмечали балами и маскарадами: и публичными, и домашними. О таком домашнем маскараде вспоминала М.П.Каменская, дочь художника графа Федора Петровича Толстого - этого прекрасного рисовальщика очень любил Пушкин и мечтал украсить свой сборник виньеткой его работы. В 1835 г. Ф.П.Толстой был президентом Академии художеств.

«Канун нового 1835 г. встретили у нас чем-то вроде маскарада. Мы и все дамы в этом году не наряжались, но зато приходило много наряженных из учеников Академии, и также приезжало много знакомых в прелестных костюмах. Очень умно и мило был наряжен «старым 1834 годом» скульптор Рамазанов. Он изобразил из себя древнего седого старца в рубашке, обвешанного с головы до ног старыми объявлениями и газетами за прошлый год, и печально с старенькой поломанной дубинкой в руке бродил по нашей зале в ожидании Нового года.

Как только зашипели часы, чтобы начать бить полночь, в залу влетел «новый 1835 год», Нестор Васильевич Кукольник, одетый в новенький с иголочки светло-серенький фрак, с большим букетом свежих роз в петлице фрака. Влетел и прямо кинулся весело обдирать со старого 1834 г. все отжившие свое время объявления и новости, а самого беззащитного «старца» схватил поперёк сгорбленного туловища и без церемонии выкинул за дверь залы.
Всё это безжалостное торжество нового над старым совершилось по-театральному - в одно мгновение ока; часы били ещё первые свои удары на новый год, когда о старом годе не было уже и помину. А новый со свежими розами, стоя один в торжественной позе посреди залы, проворно вынимал из своих новых карманов и кидал в публику новые, своей стряпни, четверостишия с пожеланиями и пророчествами на новый 1835 год».
На Новый год было принято сочинять пророчества. Накануне 1832 г. на маскараде в московском Благородном собрании появился звездочёт - в мантии и в колпаке, усыпанных звёздами, с большой книгой, украшенной таинственными каббалистическими знаками, из которой он вынимал и раздавал пророчества и эпиграммы. Под маской звездочёта прятался семнадцатилетний Михаил Юрьевич Лермонтов.

Целая неделя проходила в веселых праздниках: балы, театральные представления. На Неве, а в Москве прямо на льду Москвы-реки у Каменного моста устраивали состязания в быстрой езде на тройках, на площадях устраивали ледяные катальные горки.
Это совершенно особенные сооружения - их описал Павел Петрович Свиньин, литератор пушкинского времени:

«Ледяные горы основываются на деревянных столбах, иногда до 8 сажен и более в вышину, с коих делается постепенная покатость на несколько сажен в длину, также утвержденная на столбах. Они выкладываются кубическими кусками льда, которые после поливаются водою и смёрзшись представляют совершенно гладкую поверхность, подобную зеркалу. Простой народ катается с них на лубках, ледянках и на санях, а кто не умеет управлять оными, тот садится в них с катальщиком, который наблюдает, чтобы сани держались в прямой линии.
Нельзя ни с чем сравнить удовольствия, когда видишь себя перелетающим в одно мгновение ока 40 или 50 саженей - это кажется очарованием!.. Ввечеру горы освещаются фонарями; отражение сей массы разноцветных огней в снегу, мешаясь с тенями, представляет необыкновенное зрелище не только для иностранца, но для самого русского: это совершенная фантасмагория!»

Ледяные горы - не только народная забава. Англичанка Марта Вильмот описывает свои впечатления от катания на горах в Москве в 1804 г.:

«Несколько дней назад я впервые в жизни каталась с ледяных гор… Это чрезвычайно забавно. Мы поднялись по меньшей мере футов на 80 по лестнице и здесь наверху увидели увитую зелёной хвоей прелестную беседку, от которой до самой земли тянулась ледяная дорожка, обсаженная деревьями. Гору полили водой, которая моментально замерзла, превратившись в совершенно гладкий лёд. Ну, хорошо, давайте ещё раз поднимемся в беседку и усядемся в кресло с каким-нибудь компаньоном. У кресла вместо ножек полозья. Человек на коньках, стоящий сзади, толкает высокие сани и, направляя их, катится вместе с вами. Вы стремительно несётесь вниз, и, пока гора не кончится, остановиться невозможно. Мне кажется, ощущение при этом такое, будто летишь по воздуху как птица. По тому, что я спускалась семь раз, вы можете понять, насколько мне понравилось катание с ледяных гор».

Наконец наступал Сочельник - вечер накануне Крещения Господня. В этот вечер девушки гадали о своей судьбе. Так и начинается баллада Жуковского «Светлана»:

Раз в крещенский вечерок
Девушки гадали:
За ворота башмачок,
Сняв с ноги, бросали;
Снег пололи; под окном
Слушали; кормили
Счетным курицу зерном;
Ярый воск топили;
В чашу с чистою водой
Клали перстень золотой;
Серьги изумрудны;
Расстилали белый плат
И над чашей пели в лад
Песенки подблюдны.

Татьяна Ларина, «русская душой», верила и снам и карточным гаданьям, а тем более гаданьям святочным. Пушкинский текст ироничен, но проникнут тёплым сочувствием к своей героине:
Морозна ночь, все небо ясно;

Светил небесных дивный хор
Течёт так тихо, так согласно…
Татьяна на широкий двор
В открытом платьице выходит,
На месяц зеркало наводит;
Но в тёмном зеркале одна
Дрожит печальная луна…
Чу… снег хрустит… прохожий; дева
К нему на цыпочках летит,
И голосок её звучит
Нежней свирельного напева:
Как ваше имя? Смотрит он
И отвечает: Агафон.

Следующий день - праздник Богоявления, или Крещения Господня , который отмечали в России особенно торжественно. Издревле на реке Яузе близ кремлевской стены во льду делалась четырёхугольная прорубь:

«Прорубь эта по окраинам своим обведена была чрезвычайно красивой деревянной постройкой, имевшей в каждом углу такую же колонну, которую поддерживал род карниза, над которым видны были четыре филёнка, расписанные дугами; в каждом углу постройки имелось изображение одного из четырех евангелистов, а наверху два полусвода, посреди которых был водружён большой крест… Самую красивую часть этой постройки, на востоке реки, составляло изображение крещения Господа нашего во Иордани Иоанном Крестителем…» - вспоминал голландец де Бруин, посетивший Москву в самом начале XVIII в.

Голландца потрясла торжественность и нарядность праздничных строений.
«Обозревши все это хорошенько, - пишет он, - я взошёл на пригорок, находившийся около Кремля, между двумя воротами, именно поблизости ворот, называющихся Тайницкими или Тайными, через которые должен был проходить крестный ход. Он начал приближаться в 11 часов, вышед из церкви Соборной, т.е. из места собрания святых, главнейшей из московских церквей в Кремле. Весь этот ход состоял единственно из духовенства, за исключением только нескольких человек из мирян в светских платьях, которые шли впереди и несли хоругви на длинных древках. Духовенство всё одето было в своё церковное облачение, которое было великолепно.

Священники низшего чина и монахи в числе двухсот человек шли
впереди, предшествуемые множеством певчих и мальчиков, принадлежавших
к хору, одетых в светское платье, и каждый держал в руках книгу.
По правую и левую руку шли вооруженные солдаты и скороходы, имевшие
только трости, которыми они расчищали место, открывая путь шествию
и сохраняя хороший порядок.»

Анна Фёдоровна Тютчева, дочь поэта, вспоминала:
«24 декабря (1855). Сегодня, в Сочельник, у императрицы была ёлка. Это происходило так же, как и в предыдущие годы, когда государь был ещё великим князем, - в малых покоях. Не было никого приглашённых; по обыкновению, присутствовали Александра Долгорукая и я; мы получили очень красивые подарки.

Была особая ёлка для императрицы, ёлка для императора, ёлка для каждого из детей императора и ёлка для каждого из детей великого князя Константина. Словом, целый лес ёлок. Вся большая «золотая зала» была превращена в выставку игрушек и всевозможных прелестных вещиц.

Императрица получила бесконечное количество браслетов, старый Saxe, образа, платья и т.д. Император получил от императрицы несколько дюжин рубашек и платков, мундир, картины и рисунки. Впрочем, я должна сознаться, что вся эта выставка роскоши вызывает во мне скорее чувство пресыщения и печали, чем обратное…»

8 378

Празднование нового года на Руси имеет такую же сложную судьбу, как и сама ее история. Прежде всего, все изменения в праздновании нового года были связаны с самыми важными историческими событиями, затрагивавшими все государство и каждого человека в отдельности. Несомненно, что народная традиция даже после официально вводимых изменений в календаре еще долго сохраняла древние обычаи.

Дохристианский новый год

Как праздновался новый год в языческой древней Руси один из неразрешенных и спорных вопросов в исторической науке. Не найдено утвердительного ответа с какого времени начинался отсчет года.

Само значение года не определено на славянском языке. У русских, болгарских и вендских славян он называется одинаково годом. У вендов год значит собственно праздник, у поляков рок значит год и время неизбежное, судьбу или участь. У них глагол rokowac до сих пор означает догадываться, гадать по выводам или заключениям, потому что на новый год производились гадания. Есть еще польское слово gody и означает оно пир. Некоторые исследователи считают, что qody был народный увеселительный праздник, как святки. Но ни по каким народным событиям не видно, чтобы qody когда-нибудь праздновался или образовался какой-нибудь праздник, и даже урочное веселье, как святки, которые у всех славян доселе составляют празднество. Другие стали производить год от qodzic — примирять, договариваться в цене. Но и это не установлено достоверно. Впоследствии, слово год было принято русскими, но не в смысле праздника, а в значении всего годичного времени, лето же как часть его.

Год ныне делится на 4 части времени: зиму, весну, лето и осень, но прежде наши предки разделяли его на зиму и лето, или зимнее и летнее время. У древних германцев год разделялся на зиму, весну и лето; первая часть времени у них почиталась священною, потому что тогда отправляли важнейшие праздники в честь кумиров. Со временем это разделение изменилось.

Обратимся к празднику Святок, стараясь разглядеть их изначальное дохристианское происхождение. Святки или Святые вечера, составляют народный зимний праздник, коим оканчивается один год и начинается другой. Он продолжается 12 дней, начинается днем зимнего солнцестояния, когда умирает старое и рождается новое солнце (кратчайший день в году постепенно начинает возрастать). Этот зимний праздничный цикл ярко и широко освещен большим количеством этнографических свидетельств.

Праздник подразделен на два периода 24-25/XII — 1/I — святые вечера и 1/I — 6/I — страшные вечера. Святые вечера предшествуют празднованию новолетия, охватывают дни от рождества до 1 января. Страшные вечера предшествуют христианскому празднику крещения господня. Истолкования этих наименований могло бы быть сделано, исходя из легенд о рождении Христа и об искушении его дьяволом перед крещение. Однако известна подобная же периодизация новогоднего периода и у нехристианских народов. Можно предположить, что деление новогодних дней на два периода — черта древняя, только христианизировавшаяся и связавшаяся с церковными легендами и суевериями. После первого января, даты, открывающей новый солнечный год (в первые дни, начинающееся разгарание солнца, ставшее ощутимым), “нечисть” приобретает особую власть, может творить бесчинства, наносить вред. Суеверный взгляд на характер святочных вечеров (когда крестьяне собирались вместе для проведения игрищ) в легендах получил христианское обоснование. Легенда рассказывает, что с ночи под новый год и до крещения черти и нечистая сила гуляет по белому свету, так как бог, празднуя рождения сына, отпирает ворота ада и позволяет “попраздновать бесям” на земле рождение Христово. Ограждая дома и дворы от посещения нечистой силы, ставили углем или мелом над дверями и окнами знак креста.

Не пройдя ритуального очищения, поста, не готовя себя к празднику, не бросая работы, человек мог навлечь на общину и на себя самого великий гнев божества.

Поэтому праздник для крестьянина и теперь не столько радость, сколько священный трепет “Праздники усе страшные” — говорят крестьяне. В некоторые праздники, как в “страшные вечера” на Святках запрещалось ходить в гости и даже выходить из дому по вечерам.

Праздник — это всегда катаклизм, момент временной смерти и одновременно нового рождения мира. Не случайно с наступлением важнейших праздников связывалась мысль о светопредставлении, христианском Армагеддоне.
Ведьмы в согласии с чертями крали с неба месяц и звезды, как в “Ночи перед Рождеством” Гоголя, они же могли выдавливать молоко у коров, влететь через печную трубу в избу и “сурочить” ребенка, напустить порчу на девку; огненный змей под видом красного молодца мог стать отцом проклятой еще во чреве матери кикиморы, домашнего зловредного духа. Мертвецы приходили на ужин в свой дом, и если им не оставляли положенную пищу, тоже могли навлечь болезни и горе на своих “сродственников”.

Деревья могли перестать родить, и потому их специально выходили отряхивать в сад (нередко ровно в полночь, когда наступал апогей праздника, “заходил” же он всегда вечером, после захода солнца), пробуждая от смертного сна. Предпринимались всевозможные обереги от “нечисти” — мазали смолой “кресты на дверях, притолоках, окнах и других “пограничных” местах домашнего и дворового мира; мазали лбы скоту, выжигали кресты огнем в избе, кропили святой водой. Все большие праздники сопровождаются обходом домов села или деревни определенным коллективом людей. На Святки — это колядки. Почему надо было непременно обходить все дворы? Причем на Святки это обязательно делали ряженые. Чтобы окружить “магическим кругом” все население данной общины, предохранить ее от действия злых сил и способствовать ее процветанию,. Тут же и земледельческая магия — обещание хорошего урожая, хотя ходят зимой. Тот факт, что “колядники” требуют себе мзды за обход — “блин да лепешку в заднее окошко” — и грозят всяческими карами, если дар не выдан, говорят что они были в представлении людей выходцами из “параллельного мира”, могущего иметь влияние на жизнь живых.

Отношение к начальным дням аграрно-солнечного года как к дням, несущим опасность вреда от всякой “нечисти”, отразилось в обрядах умилостивления или противодействия враждебным силам. Поскольку в декабрьско-январские дни полевые сельскохозяйственные работы не совершались, земледельцы ограничивались знаками оберега на хранилищах хлеба и самом хлебе; обрядовые же действия проводились преимущественно с целью предохранить от несчастья имеющийся в наличии домашний скот и птицу, игравших большую роль в экономике крестьянского земледельческого хозяйства. В проведении таких обрядов принимала участие вся семья, обычно возглавляемая старшим членом ее. К их числу относится, обход “магическим кругом”, иногда объезд на “чародейных” вещах — палке, венике или помеле, свой скот и кур, со специальными заговорами и заклинаниями; перегоняли рогатых животных через обыденную новину — холст, сотканный незамужними девками за одну ночь. В орловской губернии этот обряд выглядел следующим образом: после обедни брали икону с зажженной свечой, топор, миску с освященной водой и соломенное кропило. Хозяин при этом, одевал шубу, шерстью наружу. Вся семья отправлялась на скотный двор (впереди сын или брат хозяина, согнувшись, несет топор острием вниз, за ним — кто-нибудь из женщин с иконой, затем несут кадильницу и сзади всех хозяин с крещенской водой). Идут молча и останавливаются посреди двора, где приготовили корм для скота: разломанный на куски хлеб, ржаные лепешки, испеченные на рождество и новый год, зерновой хлеб и по шесть немолоченных снопов разных злаков. Хозяйка отпирает хлев и выпускает скотину, которая, увидев еду, начинает ее есть. Хозяева трижды обходят скотину кругом, и хозяин каждую голову ее кропит водой; топор перекидывают через скот крест накрест.

“Перекрещивание” скота топором — пережиток древних обрядов, подобных выше приведенным обрядам изгнания нечистой силы и умилостивления домового с одновременным пуганием лихого.

О скоте — одной из основ крестьянского благосостояния — говорили в южнорусской веснянке: “Ой, вы жаворонки, жавороночки, несите здоровье, первое — коровье, второе — овечье, третье — человечье!” В период зимнего возрождения солнца стремились обеспечить благополучие дома, в жизни которого судьбы домашнего скота играют немалую роль. Здоровье “коровье, овечье, человечье”, вызывало одинаковую заботу в новогодний период, когда будущее казалось особенно темным, особенно неясным.

Новогоднее обрядовое печенье, носящее характерное название: “коровки”, “козульки” (видоизмененное “каракульки”, “крендельки”) приготовлялось к основным датам святочного периода или за день за два до них.

В русской обрядности свинья как обрядовое животное главного рождественско-крещенского празднества христиан получила прозвище святого Василия Кесаретского, праздновавшегося 1 января. Кесаретский поросенок входит в круг жертвенных животных, и символически он означал плодородие, богатство, благополучие в жизни человека. О культовом дохристианском значении свиньи свидетельствует истолкование христианской церковью свиньи как воплощения бесовской силы, как коня для “нечисти”, колдунов, ведьм, непременной участницы всех дьявольских сборищ и игр. Так на этом примере ярко видно, что с установлением новой формы религии, старые божества, языческие обозначались как враждебные.

Жертвенная новогодняя свинья — или кесаретский поросенок являлся одновременно достоянием крестьянского мира и отдельной семьи. “Зажаренный кесаретский поросенок считается как бы общим достоянием; все желающие односельцы могут приходить и есть его, причем каждый из приходящих должен принести хоть немного денег, которые вручаются хозяину, а на другой день передаются в приходскую церковь и поступают в пользу притча” (С.В.Максимов). Об отношении к новогодней свинине, как к ритуальной еде, съедаемой всеми членами крестьянской общины свидетельствует обычай в Сольвычегодске. Крестьяне должны были утром первого января съезжаться на погост, привозя с собой целую свиную тушу или часть ее. Туши шли в пользу притча, а головы бросались в общий котел, варились и съедались “всем миром”.

Еще более ярко о заклинательном характере семейного обряда ритуального новогоднего обеда повествует следующее сообщение: “Перед ужином на столе насыпают семена ржи, гречи, овса и прочего, — в виде креста, вокруг которого сыплют семена в виде круга; таким образом получается “хрест у кругу”. Затем стол покрывается скатертью и семья садится ужинать. Поевши горячее, по большей части борщ, все встают; старший в семье — все равно мужик или баба — берет блюдо с вареным поросенком или свининой три раза поднимает его вверх к иконе, потом ставит на стол, на то самое место, где под скатертью насыпаны семена, и все начинают молиться Василию Великому о том, чтобы “свиньи водились и усякая скотина”. Затем старик или старуха снова берет блюдо, снова поднимает его к иконе три раза, снова ставит и все опять молятся о том же. Это продолжается и в третий раз, после чего семья садится чтобы продолжить прерванный ужин. Пока едят “кесаретского”, кто-нибудь из маленьких детей сидит под столом и хрюкает, а потом его кормят уже одного” (деревня Саламыкова, Обоянского уезда).

В новогодних обрядах различаются кутья бедная и богатая. Бедная (или постная) кутья проводится в рождественский сочельник, богатая в новогодний (а иногда и в крещение). Кутья рождественского сочельника у русских значительно проще и беднее обрядами, сопровождающими еду, чем у древних славян. Русские, в сущности не праздновали сочельник рождества, отмечая его одним постом до первой вечерней звезды. “Постная кутья” не осложнялась привнесениями из христианской легенды. У ряда древних славянских народов сочельническая трапеза вырастала в целую сеть обрядов, сливаемых с обрядовым столом, осложнялась ассоциациями с религиозной легендой христианского праздника рождества. Простота русской кутьи обусловлена отсутствием в ней отголосков культа Христа и изобразительных моментов легенд о волхвах. Простоту и неразработанность можно видеть и в описании, сделанном в первой половине прошлого века И Сахаровым: “Для вечерней трапезы готовится доселе из круп каша, а из пшена и ячменя кутья сочельническая. Малорусы варят также свою особенную кутью. В одном горшке изготовляют пшеницу, и в другом вареные в меду яблоки, груши и сливы; оба горшка становятся на полку в переднем углу”.

Все славянские племена праздновали с незапамятных времен новый год. У чехов, сербов и болгар: ходити по коледе, значило поздравлять с новым годом, за что получали подарки, у словаков коледовать, значило благословлять в новый год; у боснийцев и других задунайских славян, коледою именуется подарок в новый год. У поляков все сословия принимают участие во взаимном поздравлении и одаривании, и это называется коленда.

Наименование русских новогодних песен, использовавшихся в канун главных зимних праздников — рождества, нового года, крещения, — различны. Как правило, даются по припеву, имеющему форму восклицания (отсюда — кликать коляду, кликать овсень). Песни с припевом “коляда, ой коляда” распространены по всей территории России, но в ряде районов уступают место своеобразным русским формам. Такой формой в северных районах на территории Новгорода было “виноградье”. Центральная полоса России и Поволжье имеют “овсень”.

Обряд колядования несмотря ни на какие преследования, направленные против него грамоты, пережил и в ряде местностей сохранил даже названия песен, упоминавшихся в XVI-XVII веках. В Муроме Владимирской губернии и его окрестностях, толпы колядчиков стоят перед домом и спрашивают позволения петь тусень. Дома ли хозяева? — спрашивают колядчики. “Дома нет” — отвечают им. “Где же хозяин? Уехал на торг, соли купить. Для чего соли? Мясо солить. На чтомясо? Сына женить. На что сына женить? Чтобы пашеньку пахати, хлеба промышляти.

В России и Малороссии ходят мальчики по домам, еще до обедни, поздравлять хозяев с новым годом. В это время обсевают их ячменем, пшеницею, овсом. Малоросские мальчики, с рассветом дня отправляются посыпать. Для этого наполняют торбу (небольшой мешок) зерновым хлебом, и повесив на плечи ходят от избы к избе. Войдя в хату мальчик кланяется хозяину, и потом посыпает, приговаривая: на счастье, на здоровье, на новое лето; рады Боже житу пшеницу и всяку пашницю. Их дарят деньгами или пирогами. Посыпальное зерно собирают с особыми замечаниями и хранят его до весеннего посева. Некоторые хватают бросаемые зерна, и кто сколько заберет в руку какого зерна, то и выводит по ним заключение об урожае на своей ниве. Молодые парни также ходят посыпать, только в такие дома, где находятся невесты. Этих посыпальщиков угощают с особенным радушием, потому что, по замечаниям стариков, они приносят с собою богатство дому и счастье семейству.

В других местах кормят посыпальным зерном птиц, и по их клеванию замечают о будущем урожае.

При посыпании произносят еще причитание:

“Ходит илья На Василья, Носит пугу, Дротянную; А другую Жестяную.

Сюда махне, Жито росте. Божая маты, Жито жала: Роды Боже Жито пшеницю, И всякую пашницю Поздравляем вас З праздником Новым годом,

И с Васильем. Гиля, гиля, — на Василя; А у Василя, житня пуга. Куда махне, Туда пахне”.

В Червоной России также ходят мальчики, от самого утра, с разным зерном в мешках. Засевая избу или господские комнаты они приговаривают: на счастье, на здоровья, на новый рок! Роды Боже! Жито, пшеницю, всяку пашницю, в затечку дитей капицю. Иные бросают рожь под ноги проходящим, которые за то дают им несколько денег, ибо встреча с посыпальщиком в то время, особенно с бросающим рожь под ноги, предвещала добрый знак.

Овсень в тех же губерниях, употребляется часто вместо коляды. В этих местах, по деревням, начиняют кишки и желудки и варят свиные ноги, кои раздают посыпальщикам вместо подарков. Молодые женщины и девицы ходят под окна петь овсень в вечеру нового года. Одна из них носит за собою кошель, называемый махоноска для поклажи подарков. Под окном или у дверей избы спрашивают: прокликать ли овсень?

Именно в праздничные дни можно было увидеть и черта, и ведьму, и “лихого человека”. Для этого нужно было выполнить некоторые специальные предписания, например, собрать к заветному дню “священное число” (7,9,12) поленьев и сжечь их в праздник. Ведьма придет просить огня. Но зачем нужно было видеть ведьму? Затем, что она находилась среди обычных людей, и сама с виду была совсем обычным человеком, и этот “внутренний”, неведомый враг сразу мог стать ведомым и открытым.

В русском крестьянском обиходе XIX века, когда было записано большинство гаданий, в них верили только молодые девушки в деревнях и частично в городах. Гадания с пением, так называемых подблюдных песен может рассматриваться как игра, состоящая в том, что на стол ставилось блюдо с водой. Затем, каждая из присутствующих отдавала какую-нибудь, принадлежащую ей, часто обычное кольцо. Эту вещь опускали в блюдо с водой, а сверху накрывали полотенцем, затем пели коротенькие песни, сулящие ту или иную судьбу, под песню вынималось кольцо. С девушкой, которой принадлежало кольцо, должно было сбыться то, о чем пелось в песне. Более десяти человек за один стол не садились. Жребий вынимал кто-либо не участвующий в игре. “ И вынулось колечко ей Под песенку старинных дней. Там мужики то все богаты, Гребут лопатой серебро; Кому поем, тому добро и слава” (Пушкин А.С. “Евгений Онегин” гл.V, ст.VIII)

Еще обычной заключительной строфой у подблюдных песен является: Кому вынется, Тому сбудется, Тому сбудется, Не минуется.

С Наступающим Вас Новым годом!!! Пусть все ваши пожелания сбудутся.

РОЖДЕСТВО ХРИСТОВО

Как раньше отмечали праздник

6 января в 12 часов ночи начинается торжественное Богослужение в православных храмах, а 7 января принято поздравлять друзей и родных со светлым .

Канун Рождества (6 января) получил название , и слово это происходит от ритуальной пищи, вкушаемой в этот день – сочива, каши из красной пшеницы или ячменя, ржи, гречихи, смешанной с медом и с миндальным и маковым соком.

Пищу в сочельник издавна нельзя было принимать до первой звезды, в память о Вифлеемской звезде, возвестившей волхвам и Рождестве Спасителя. А с наступлением сумерек, когда загоралась первая звезда, садились за стол и делились облатками, желая друг другу всего доброго и светлого. Однако, есть все подряд нельзя было не только до первой звезды, но и потом – дело в том, что рождественская трапеза, хотя и объявляет о конце 40-дневного Филиппова поста, в действительности – это его финал.

Правилам поведения в Сочельник не одна сотня лет, и за последние годы никто ничего нового не придумал. Днем, пока он не наступил, все ели только сочиво, а с первой звездой садились за стол.

Святой вечер . На праздничный стол полагалось набросать сена – в память о вифлеемских яслях, в которых нашли младенца Иисуса, чтобы скатерть хрустела в буквальном смысле слова. Посуда и приборы должны были быть лучшими – во славу Господа.

Но первой на столе должна была появиться кутья – главное традиционное яство православного Сочельника. Варили кутью из пшеницы, гороха, риса, ячменя. Приправляли медом, маковым, конопляным, подсолнечным или другим постным маслом. Продукты, из которых она готовилась, имели символическое значение. Зерно – символ воскресшей жизни, мед – здоровье и сладкая жизнь, а мак олицетворял достаток в семье. По давним поверьям, чем богаче и сытнее кутья, тем лучшим будет урожай и достаток в семье.

На стол сначала подавались закуски (селедка, рыба, салаты), затем красный (слегка подогретый) борщ, грибной или рыбный суп. К борщу, грибному супу подавались ушки или пирожки с грибами, а у православных сочни – жареные на конопляном масле мучные лепешки.

Под конец трапезы на стол подавались сладкие блюда: рулет с маком, пряники, медовики, клюквенный кисель, компот из сухофруктов, яблоки, орехи.

Трапеза была безалкогольной . Все блюда были постными , жареными и заправленными растительным маслом, без мясной основы, без молока и сметаны.

Во время трапезы велась непринужденная беседа только о добрых делах. Несмотря на то, что это был сугубо семейный праздник, считалось необходимым пригласить к столу одиноких знакомых, соседей (независимо от их вероисповедания). За стол усаживался каждый случайный гость, в том числе и нищий. Существовало поверье, что в этот день в виде нищего может предстать Бог. В сочельник хозяин поздравлял с праздником и домашних животных, выносил угощение и бездомным животным (на крыльцо, за порог выставлялась миска с едой).

Семейный обед . А вот на само Рождество Христово (7 января) готовили большой семейный обед, всей семьей накрывали на стол. Готовили гуся, утку или индейку, запеченную в печке и нашпигованную до самого горла яблоками или черносливом. Кроме дичи, на праздничный стол ставили колбасу, ветчину, холодец, рулеты. И снова кашу, только, конечно же, не на воде, а на молоке, причем слегка подтопленном.

Главная же прелесть рождественского обеда состояла в том, что, съев горячее, можно было, наконец, выпить. Все, что угодно – хоть белое, хоть красное, хоть наливку, хоть коньяк – в выборе алкоголя каждый был способен позволить себе некоторую импровизацию. И это правило осталось неизменно по сей день.

Развлечения . Появления первой звезды на Сочельник с нетерпением ждали дети, потому что начиналась раздача подарков. Один из домочадцев переодевался в Деда Мороза, он же и приносил подарки в мешке. Раздавая их, высказывал пожелания, согласно необходимым требованиям, предъявляемым к получающему. Для детей это был хороший воспитательный момент, в отношении к взрослым он был окрашен долей шутки.

Вообще большинство традиций и обрядов Рождества было направлено на воспитание у детей самодисциплины, внимания к присутствующим, соблюдения и участия в ритуальной стороне, терпения, выдержки. Это был один из немногих случаев, когда дети садились за стол вместе со взрослыми.

А что касается подарков – ценились подарки, приготовленные своими руками. Они нарядно оформлялись цветной бумагой, веточками ели, ленточками. Содержание подарков должно было быть сюрпризом. Все было овеяно таинственностью и поднимало настроение. Подарки тут же разворачивались.

Колядки . По древней украинской традиции готовились к великому празднику заранее и ответственно. После всенощного праздничного богослужения, повсюду распевали рождественские гимны. Устраивали из небольшого ящичка «вертеп» – пещеру, в которой появился на свет Иисус. Евангельское повествование о трех волхвах, которые пришли поклониться Младенцу и поднесли Ему дары – золото, ладан и смирну – легло в основу традиции дарить в рождественские дни детям и друг другу подарки.

История праздника . Праздник Рождества Христова пришел на Руcь вместе с христианством и стал одним из двух основных христианских праздников.
Православная церковь установила традиции празднования навечерия Рождества Христова уже в IV веке. В V веке Константинопольский патриарх Анатолий, а затем Анатолий и Софроний Иерусалимские, Косма Маюмский и Иоанн Дамаскин написали для празднества Рождества Христова священные песнопения, которыми Церковь по сию пору прославляет это радостное событие.

У католиков и протестантов датой рождения Христа определен день 25 декабря. Разные числа объясняются тем, что в 1582 году папой римским Григорием был введен новый календарь, получивший название «григорианский», вместо юлианского. Различие между новым и старым стилем каждые сто лет увеличивается на 1 день.

Рождество ежегодно отмечается в одно и те же число. Как и все религиозные праздники, оно сопровождается только ему присущими традициями, обрядами, в том числе и кулинарными.

В Православной Церкви Рождество Христово считается вторым праздником после Пасхи. Дни Рождества Христова у каждого народа носят свое название. В Англии - кэролы, в Германии - святые вечера, в Украине и в Беларуси – коляды, в России – святки.

Современная кутья . Главное рождественское блюдо можно приготовить и в условиях современного города. Зерно продается в супермаркетах, но если его найти не удалось – можно купить круглый рис.
Мак промывается, запаривается горячей водой на 2-3 часа, затем вода сливается. Отдельно в ручной кофемолке (электрическая не дает нужного эффекта) мак растирается до получения макового молочка, в смесь добавляется мед или сахар. Все перемешивается и добавляется в кашу. В последнюю очередь – ядра грецких орехов, которые можно предварительно поджарить до хрустящей корочки.

Кутью нужно есть первой, т.е. начинать им свой ужин, каждый из присутствующих за столом должен съесть хотя бы одну ложку кутьи. Согласно легендам, тогда этот человек будет жить во здравии и благополучии весь наступающий год.

С Рождества начинаются Святки – сплошные праздники, которые длятся до (18 января). На Святки в России испокон веков было принято рядиться, устраивать веселые игры, ходить по домам, будить спящих, поздравлять всех встречных с Рождеством, шутить, петь песни. Заканчивались колядки всеобщей потехой, катанием с горок, общим пиром.

Скоро Новый Год, такой прекрасный праздник. Я обожаю его за пушистый снег, красивую новогоднюю елку, кучу подарков, смеха и веселья и обязательно....за ожидание чуда! Куда же без него)) Милый, милый праздник детства, его хочется продлить не на жизнь, а на века..!

А как раньше его отмечали?

Никто не может дать точный ответ на вопрос: когда люди стали праздновать Новый год? Ясно, что история этого праздника уходит в глубь веков. Можно с уверенностью сказать, что его праздновали еще до возникновения первых календарей (а это более 6 тысяч лет назад!). Правда, в то время это был исключительно языческий праздник.

Люди поклонялись солнцу как главному божеству, от милости которого зависит жизнь на Земле. Древние люди считали, что новый год начинается с обновления природы - с наступлением весны. Именно поэтому в Древнем Риме его наступление праздновали 1 марта. И соблюдался этот порядок очень долго - более 700 лет, до того времени, пока император Гай Юлий Цезарь не провел реформу календаря в 46 году до н. э.

Этот календарь мы знаем как юлианский, в его основу легли расчеты александрийского астронома и математика Созигена. Юлий Цезарь прислушался к советам ученого и принялся реформировать традиционный для Рима календарь. Исходя из высших государственных соображений, он объявил, что Рим был основан 1 января, и перенес празднование Нового года с 1 марта на этот день. В основу календаря был положен принцип годового движения Солнца по зодиакальным созвездиям. Если в старом календаре было 10 месяцев, то в новом их стало 12 - по числу зодиакальных созвездий. Все нечетные месяцы насчитывали 31 день, все четные - 30. Однако для декабря, четного месяца, был добавлен один день, который по указу Юлия Цезаря заимствовали из февраля. Первый месяц получил название январь. Он был назван так в честь двуликого бога Януса - бога входов и выходов, бога всех начинаний. Именно в январе римские консулы ежегодно вступали в должность, и именно в это время начиналась в Риме активная политическая и хозяйственная деятельность. После смерти Юлия Цезаря его сподвижник и друг Марк Антоний предложил увековечить память императора, переименовав седьмой месяц года в июль. Следующие изменения в календарь внес император Август: он переименовал восьмой месяц в август. Для того чтобы в августе было столько же дней, сколько и в июле (месяце Цезаря), он добавил к нему один день, опять-таки изъяв его из февраля. В результате февраль стал самым коротким месяцем в году: в високосном году в месяце 29 дней, а в обычном - 28. Эти изменения были внесены в 14 году до н. э., и тем самым было завершено составление юлианского календаря. Таким образом, именно в Древнем Риме была положена традиция веселиться и праздновать наступление Нового года в ночь на 1 января.

Тогда же, много столетий назад, были установлены «основные правила» празднования: люди всю ночь разгуливали в масках, веселились, плясали, пели песни, желали прохожим счастья и благополучия. Правда, в отличие от нас, римляне отмечали Новый год целых пять дней. В течение этого времени проводились соревнования, приносились жертвы богам, чтобы в следующем году они были милостивы и покровительствовали во всем. Римляне дарили друг другу подарки, причем на каждом из них было принято писать пожелания на следующий год (чем не прообраз поздравительных открыток?). Для 1 января существовал особый обычай: римляне разгуливали по улицам в праздничных одеждах с оливковыми ветвями в руках и приветствовали всех словами: «Да здравствует день счастливых надежд!» Дети предлагали прохожим яблоки, в которые были воткнуты медные монетки, а прохожие взамен одаривали их золотыми или серебряными монетами.

Следующая серьезная реформа календаря была проведена в XVI веке. Связано это было с тем, что разница между юлианским и солнечным годами составляла 11 минут 14 секунд. По указанной причине за несколько тысячелетий юлианский календарь отстал от природы. 24 февраля 1583 года была издана папская булла «Календариум Грегорианум перпетуум» - «Вечный календарь Григория». Григорианский календарь был сразу же введен во всех странах католической Европы, а затем его приняли и в протестантских странах. В XIX веке его ввели в Японии, в XX - в Китае, Болгарии, Румынии, Греции, Турции, Египте. У нас переход на новый стиль - летосчисление по григорианскому календарю - был осуществлен декретом 1918 года. Стрелки часов тогда перевели сразу на 13 суток, и следовательно, 1 января 1919 года наступило на две недели раньше, а 14 января люди отмечали Новый год по старому, юлианскому, стилю. Именно с тех пор и повелась традиция в ночь с 13 на 14 января встречать старый Новый год...

А как же праздновали приход Нового года на Руси? В дохристианские времена исчисление года на Руси начиналось весной, когда просыпалась природа. Встреча Нового года приходилась на март. Этому событию радовались все, особенно веселились парни и девушки. Они пели, водили хороводы, плясали, сжигали чучело холодной зимы, устраивая проводы ей и ее дочке Снегурке, прыгали через высокие костры. Отголоски обычаев того далекого праздника сохранились у нас до сих пор в некоторых обрядах Масленицы. Люди постарше истово молились на сельских площадях и на лесных полянах, воздавая хвалу языческим богам, которых у древних славян было много. Они просили Перуна, Берегиню (Оберегу), Ярило-Солнце и прочих богов послать им счастливый год, добрый урожай, просили уберечь скот от падежа, а людей - от сглаза, напастей, мора и болезней.

Вместе с христианством на Русь пришел юлианский календарь с римскими наименованиями месяцев и семидневной неделей. Год стал начинаться строго 1 марта, а счет пошел от сотворения мира, или от Адама.

В 7000 году от Адама, то есть в 1492 году н. э. в христианском мире было решено перейти на иной счет. Его тоже вели от сотворения мира, однако полагали, что произошло оно на полгода раньше - 1 сентября 5509 года до н. э.

Именно в это время на Руси утвердился порядок отсчета «новолетия». Великий князь московский Василий Дмитриевич повелел считать началом годового цикла завершение летних полевых работ. Создалась довольно любопытная ситуация: 1 марта отмечался так называемый гражданский Новый год, а 1 сентября - церковный, установленный на основе текстов Библии. Кстати, именно 1 сентября русские цари чинили праведный суд.

Обычай праздновать Новый год 1 сентября широко распространился и был связан с полевыми работами: к осени собирали новый урожай и ссыпали зерно в амбары. Из того далекого времени пришло в русский язык и выражение «бабье лето» - оно тесно связано с древним Новым годом. С 1 по 8 сентября по юлианскому календарю в славянских селениях начинались чисто женские работы: хозяйки мяли, мыли и трепали пеньку, стелили лен, ткали холсты. Лето считалось временем мужской работы, а первая неделя сентября - женской. Сентябрьский Новый год встречали с удовольствием, устраивали пышные торжества. Встреча Нового года проходила, как и сейчас, ночью. В последний вечер старого года гости и родственники собирались в доме главы семейства или старшего в роду. Гостей приветливо встречали, усаживали за накрытые столы, угощали медом, малиновой бражкой или заморским вином - в зависимости от достатка хозяев. За трапезой ждали полуночи: ровно в двенадцать гремел выстрел вестовой пушки, возвещавшей наступление Нового года, и сразу после этого звонили колокола в церквях. Все обнимались, троекратно целовали друг друга, поздравляли с Новым годом и желали добра и счастья.

Продолжалось «двоеновогодие» чуть более 200 лет, до той поры, пока Петр I не привез из Западной Европы новый праздник.

31 августа 1699 года (по старому стилю), когда православный народ по обыкновению готовился встретить Новый год, поздним вечером по улицам Москвы промчались царские гонцы с громкими криками: «Огни гасить! Новолетие не править!»

Люди терялись в догадках: что еще задумал молодой царь, уже порушивший многие старые обычаи? Ответа пришлось ждать более трех месяцев.

20 декабря москвичей созвали барабанным боем на Красную площадь и зачитали указ Петра от 15 декабря: «Поелику в России считают Новый год по-разному, с сего числа перестать дурить головы людям и считать Новый год не с 1 сентября, а с 1 января сего 1700 года. И в знак того доброго начинания и нового столетнего века в веселии друг друга поздравлять с Новым годом, желая в делах благополучия и в семье благоденствия...» Петр I предписывал украсить дома и дворы деревьями и ветвями сосны, ели и можжевельника, причем украшения эти нельзя было убирать ранее 7 января. На Красной площади столицы следовало устроить фейерверк (огненные потехи) и пальбу, вслед за этим по дворах домов должна была начаться стрельба из «пушечек» и ружей. Разрешалось пускать ракеты, сколько у кого есть, и зажигать огни. Москвичам вменялось в обязанность все первые семь дней января жечь костры и смоляные бочки - где место позволит. Детей рекомендовалось забавлять и на санках катать с гор. Взрослым предлагалось воздержаться от пьянства и мордобоя, «поскольку на то других дней хватает...».

Молодой государь не ограничился изданием указа, а принял самое активное участие в подготовке и проведении нового праздника. Видя, что многие москвичи из-за нехватки времени просто не имеют возможности запастись хвойной зеленью, он распорядился срочно привезти ветки из леса и продавать их в специально отведенных местах торговых рядов.

31 декабря около полуночи Петр сам открыл празднество: факелом поджег ракету, которая испускала искры, пепел и копоть. В церквях ударили колокола, а в Кремле начали палить пушки.

которое завершилось громовым салютом из 200 «пушечек» . А вечером в темном небе вспыхнули разноцветные огни...

Так на Руси впервые встретили Новый год по-европейски, в разгар зимы. Но едва завершились празднества и народ пришел в себя от новогоднего шума, как в Москве поднялся ропот по поводу перемены летосчисления. Не только простой народ, но и представители знати удивлялись: «Как мог Государь переменить солнечное течение?» Веруя, что Бог сотворил свет в сентябре, многие остались верны своим старым привычкам.

Традиция проводить новогодний праздник с шумными застольями, ночными гуляньями, танцами у елки и фейерверками прижилась в России довольно быстро, чему в немалой степени способствовал Петр I. Слывший большим затейником, Петр ввел в обычай проведение веселых зимних ассамблей с выпивкой, шутихами, «медведями-скоморохами» , катанием на санях по замерзшей реке. При нем в стране впервые появились карнавальные маски: в 1722 году царь устроил пышный маскарад по случаю заключения мира со Швецией. Справедливости ради заметим, что ряжение на Руси появилось давно: историки указывают, что еще Иван Грозный со своими опричниками переодевался подобно скоморохам и даже казнил одного из приближенных за то, что тот не надел «личины».

А вот новогодняя елка пробивала себе дорогу с трудом. В допетровские времена она считалась у русских символом смерти: еловыми ветками выстилался путь, по которому двигалась похоронная процессия, их бросали на гроб в могилу.

До введения указа Петра I Новый год наши предки встречали либо с березкой, либо с цветущим вишневым деревом, в зависимости от того, когда отмечали праздник - осенью или весной.

Именно по этой причине, а также потому, что практически все новшества, пришедшие с Запада, встречались простыми людьми в штыки, украшать дома елками в массовом порядке стали спустя целое столетие после знаменитого указа от 20 декабря 1699 года.

С XI века до 1699 года Новый Год в России отмечали 1 сентября… И здесь снова можно спросить - почему. Для начала, это так называемый «церковный» Новый год, вычисляемый от Сотворения мира. Русь переняла этот счет времени от ромеев вместе с православием.

Вообще-то, в Европе не было единого мнения о дате Сотворения мира.

Возможные варианты:

• 25 марта 5493 г.
• 1 сентября 5969 г.
• 1 марта 5508 г.
• 1 сентября 5509 г.
• 6/7 октября 3761 г.
• 3491 г.
• 23 октября 4004  г.
• 4700 г.
• 5199 г.
• 5500 г.
• 5515 г.
• 5507 г.
• 5551 г.
• 5872 г.

Все это - до нашей эры. Как видим, возможных дат довольно много.

Даже в Византии мнения расходились: то ли 1 марта 5508, то ли 1 сентября 5509 года до н. э. На Руси официально приняли дату 1 сентября… Правда, лишь в 1492 году, да и то по указу Ивана III. До того, как и в Византии, использовали обе даты.

И если сентябрьская дата действительно пришла из Византии вместе с христианством, то мартовская, по мнению историков, неясного происхождения.

В обеих новогодних датах важно, что они - искусственно вычисленные и умозрительные.

Хотя в марте Новый год действительно отмечали. Точнее, Новолетие, и независимо от христианского летосчисления. Правда, не 1, а скорее 20 (по современному календарю!) марта, в дни Весеннего равноденствия.

Это наша первая «новогодняя» дата, «привязанная» к природным циклам, начало земледельческого цикла, сельскохозяйственного года. И не только для славян. В это время Новый год начинался для многих народов, в том числе древних римлян - до реформ Цезаря, перенесшего празднование Нового года на 1 января, день вступления в должность консулов.

А кое-где Новый год и сейчас отмечают в Весеннее равноденствие. Например, в Средней Азии.

Если же быть точным, старый славянский Новый год не был привязан к строгой дате, а вычислялся по лунно-солнечному календарю. И приходился на новолуние в районе мартовского равноденствия.

Так что ясно лишь происхождение сентябрьского Нового года. Он - из Византии, и традиционных корней на Руси, кажется, не имел.

Зато они есть у «январского» Нового года, хотя вряд ли Петр I «подгонял» новую дату праздника под славянский языческий календарь. Европа к тому времени в основном приняла григорианский календарь, к XVIII веку «отстающий» от «русско-юлианского» на 11 дней. Но Петр ограничился переходом на летосчисление от Рождества Христова и перемещением даты Нового года на январь. Разница календарей при этом сохранилась: 1 января по-российски соответствовало европейскому 12 января.

Отмечаемое в конце декабря Рождество Христово примерно соответствует дню Зимнего Солнцестояния, древнего Нового года. Случайно ли это «совпадение»? Едва ли. Возможно, в этом был и сакральный смысл: соответствие рождения нового года и рождения Бога, по сути - начало новой эпохи. И практический: «закрыть» древний языческий, природный праздник новым, христианским.

При этом следующий христианский праздник, Обрезание Господне, приходится на восьмой день от Рождества. То есть… на светский Новый год. Именно так: вначале Рождество, затем Новый год.

Российское же (нынешнее январское) Рождество с солнцестоянием не совпадает из-за «сдвига» дат - накопившейся в юлианском календаре ошибки, из-за которой календарная дата солнцестояния сдвинулась с даты реального солнцестояния, астрономического. Естественно, «уехали» с положенных мест и остальные природные праздники, такие как равноденствия. Что затруднило расчет дат Пасхи.

Чтобы исправить сложившееся положение и скорректировать накопившуюся со времен Юлия Цезаря ошибку, и был введен новый, григорианский календарь. Удалив «лишние» 10 дней (а также скорректировав число високосных лет), календарные даты вернули в соответствие с астрономическими. В России это произошло лишь в 1918 году, когда разница составляла уже не 20, а 13 дней.

По прежнему календарю, юлианскому, с его накопившимся сдвигом дат живет не принявшая календарной реформы русская Православная церковь. И российский Новый год «опережает» Рождество, приходясь на Рождественский пост. Из-за чего многие православные и не отмечают светские Новогодние праздники.

А в светской жизни смена летосчисления стала поводом к возникновению замечательной и уникальной традиции - празднованию «Старого Нового года». Следующего, как и полагается, за Рождеством и по-прежнему совпадающего с праздником Обрезания.