Недавно я написал несколько статей о самодисциплине и смежных темах:

К одной из этих статей я получил комментарий в духе «самодисциплина — это затыкание дыр и при правильной постановке дела вообще не нужна, а заставлять себя что-то делать – неправильно и неэффективно».

Хотя, на мой взгляд в первой статье вполне достаточно сказано о том, что самодисциплина – в природе человека и именно благодаря ей человек стал человеком, все же на этом вопросе следует остановиться поподробнее и рассмотреть его с практической точки зрения.

Почему вообще возникают мысли, что самодисциплина – явление ненужное и вредное?

Причин несколько:

— заставляя себя что-то делать или не делать, вы испытываете дискомфорт и неудобство.

— теоретически определенные действия легко выполняются без всякой самодисциплины. Если что-то для вас по-настоящему важно, если вы чего-то по-настоящему хотите, то наверняка будете делать все, чтобы этого добиться. Грубо говоря: чтобы удирать от крокодила, который щелкает пастью в двух шагах сзади, самодисциплина не нужна.
Человек хочет выжить – и бежит. А то, что он не может утром заставить себя выйти на пробежку – ну так не слишком хочет, как видно.

— занимаясь любимым делом, человек зачастую испытывает такой энтузиазм, что ему нужно заставлять себя НЕ работать – так есть ли смысл в самодисциплине, если можно попросту найти такое дело и заниматься им?
Возражения серьезные и на первый взгляд им нечего противопоставить.

Начну издалека.

Одна моя знакомая – фантастически работоспособный человек. Она успевает переделать по дому кучу дел, не забыв отдать изрядный кусок дня работе и новым проектам. Чтобы заставить ее отдохнуть – нужно приложить основательные усилия. В плане работы и карьеры ей не нужна абсолютно никакая самодисциплина – все получается как бы само собой. Но… но в то же время, у нее есть несколько не слишком полезных привычек, от которых, на первый взгляд, нетрудно избавиться. Они не требуют такой выдающейся воли, как отказ от курения или длительная диета. Но вот с ними она справится не может – борьба идет с переменным успехом.
Почему возникает такая ситуация?

Все просто.

Работа и домашние дела для нее составляют один из важнейших центров жизни, это для нее очень и очень важно. А вот остальное – вне поля внимания и потому воспринимается как маловажное.

Теперь понятно, почему самодисциплина все-таки необходима? Почему заставлять себя что-то делать все-таки надо, без этого будет сложно обойтись?
Потому что

Центр жизни, область наших устремлений и идеалов – она НЕ РЕЗИНОВАЯ

Нельзя всему присваивать наивысший приоритет. Что-то для человека будет важным, что-то менее важным, а о чем-то он и не вспоминает всю дорогу, пока обстоятельства не припрут.

А ведь сфер жизни, в которых нужно расти и развиваться – немало. Здоровье, карьера, общение, отношения, семья, творчество… Убери один компонент – и гармоничной жизни не получится.

Пример. Слышали выражение «рассеянный профессор»? Воображение рисует увлеченного своим делом ученого (концентрация на сферах «работа» и «творчество»), который просиживает над книгами сутки напролет, забывает обедать и мыться, путает имя жены и надевает разноцветные носки (Воображение не так уж подводит: я встречал пару-тройку почти в точности таких ученых мужей). Жизнь безусловно интересная, но вряд ли можно назвать ее по-настоящему успешной и гармоничной.

– Ирина, что происходит сегодня с чтением – дети читают? Или все – перестали?

– Ответ на этот вопрос будет таким же, как и ответ на вопрос “читают ли современные взрослые?” Есть люди, которых не оторвать от книги, а есть те, кто не знает, как выглядит книга. Так было всегда, и в советские времена тоже.

Мы часто слышим “раньше больше читали”, но не надо забывать, что способы передачи информации всё время меняются. Довольно долго в человеческой истории книг вообще не было, вся информация от поколения к поколению передавалась в устной форме. Потом книги появились, но их было мало, и грамотными были далеко не все. Со временем книга стала практически монополистом в передаче информации, а теперь стремительно это положение теряет.

Развитие человечества остановить нельзя, нельзя заставить человека вернуться в какой-то условно золотой век – век устной традиции или век монополии книги. Можно ли научиться вязать по книге? Можно, но проще сделать это по видеоурокам. Можно ли поставить по книге английское произношение? Разумеется, я сама в школе так себе его ставила – по самоучителю госкурсов иняза перед зеркалом, но аудио- и видеозаписи в этом смысле принесут больше пользы. О жизни обитателей океанских глубин можно узнавать из книги, а можно из фильмов ВВС, например.

В этом смысле книгу теснят со всех сторон другие носители информации – но при этом, разумеется, книга может то, чего не могут они. И дети, конечно, очень быстро обучаются пользоваться другими носителями информации – требующими от них меньше усилий, чем чтение. А человеку вообще свойственно минимизировать усилия. Это, впрочем, не значит, что сложные умения не нужны.

– А художественную литературу может в таком случае заменить экранизация?

– Это уже зависит от того, какую цель вы преследуете. Можем ли мы по экранизации “Тихого Дона” составить представление о жизни казачьего общества? Конечно. Передаст ли экранизация полноценно художественный мир, построенный Шолоховым? Вряд ли. Если ребенку достаточно знать имена героев и основные события, ему будет достаточно и экранизации. Если он хочет большего – придется читать. Кстати, многие ли из нас, взрослых, сами прочитали «Тихий Дон» от начала до конца?

На заключительном туре Всероссийской олимпиады по литературе, который прошел в начале апреля, одним из заданий творческого тура было – сравнить фрагмент экранизации классики с самим произведением. Десятиклассникам, например, достался фрагмент фильма “Несколько дней из жизни И.И. Обломова”. Разумеется, при переводе произведения с языка художественной литературы на киноязык произведение что-то теряет, но что-то и приобретает, и это очень интересно сравнивать. Но, конечно, нельзя сказать, что Обломов Никиты Михалкова – это и есть гончаровский Обломов.

Надо ли запретить школьникам смотреть экранизации? Конечно, нет. Мы очень многие произведения мировой классики представляем себе по переводам и пересказам. В этом случае нам надо читать “Божественную комедию” Данте только в оригинале, ведь перевод тоже меняет оригинальную версию. И «Робинзона Крузо» адаптированного и сокращенного детям давать не надо – только полную версию, только хардкор.

– Современные гаджеты: планшеты, электронные книги ведь способствуют развитию навыка чтения у детей – все время читаешь-читаешь?

– Совершенно нормально, что с развитием технического прогресса меняются носители информации. Меняются ли при этом наши дети – другой вопрос. Если раньше после уроков они часами болтали с друзьями по телефону, толпились в чужих подъездах и сидели на скамейках, то теперь переписываются в чатах. Потребность та же – общаться друг с другом как можно больше, только теперь это общение выглядит иначе.

Но технология – это только технология. Трудно сказать, меняет ли она человека. Вряд ли дети, которые не читали бумажные книги, вдруг начнут читать электронные. А психологи предупреждают: если ребенку с малолетства совать в руки планшет, когда надо, чтобы он посидел тихо, это ничего хорошего для его развития не дает.

– Как же вырастить читающего ребенка?

– У ребенка должен быть навык чтения. Чтобы он читал, ему нужна среда, в которой чтение – это норма жизни, часть жизни; когда есть привычка узнавать о чем-то из книги, обращаться к книге в поисках ответа на какой-то вопрос. Родители часто думают, что достаточно класть ребенку на стол книги, которые им самим в детстве нравились, и напоминать ему, чтобы читал, – и тогда он зачитает. Но каждый, наверное, любит читать про себя. И современные дети тоже.

Родители жалуются: почему он не читает? А сами они – читают? Что нового прочитали в последнее время, кроме как сходили по ссылкам из фейсбука? А сами – приносили ему новые книги современных авторов, где речь идет о таких же детях, как они сами? Современные родители очень консервативны – им часто кажется, что после Чуковского и Маршака, после Гайдара и Каверина в детской литературе вообще уже больше ничего хорошего не было.

Читайте сами, создавайте традицию чтения, читайте вслух ребенку перед сном, пусть он видит вас с книгой, пусть у него в комнате будут книги, которые он может брать и читать, пусть у него будет время это делать. Хорошо, если мы сможем понять, что ребенка волнует сейчас, и подкинуть ему хороших книг по волнующим его вопросам.

– Если ребенок всё равно не читает, надо ли его заставлять?

– Можно ли заставить полюбить? Помните принца из «Красной шапочки»? «Тебя излупят плетками, и ты полюбишь меня, как миленькая». Одна хорошая мама сына-математика рассказала мне о своей концепции “впихивания и всасывания”. Можно в ребенка впихивать что-то – тогда есть вероятность, что он начнет сопротивляться и извергать впихнутое обратно. А можно создать для него питательную среду – и тогда он сам будет всасывать из нее столько, сколько может.

Но здесь от родителя очень многое зависит: и разговаривать с ребенком, чтобы понять, что его интересует, что нравится, что волнует, и держать нос по ветру, разбираясь в книжных новинках, и читать с ним вслух, и делиться чем-то интересным из прочитанного, и, в конце концов, книжный шкаф с интересными книгами ему поставить в комнату.

– Школьная программа – это “интересные” книги?

– Важно понимать, что сейчас нет единой школьной программы по литературе, утвержденной государством. У нас есть Федеральный государственный образовательный стандарт, или ФГОС. Он не содержит списка книг – он содержит требования к тому, что ребенок должен уметь на выходе из школы, чему его должны научить на уроках литературы. Проще говоря, он на выходе должен стать квалифицированным читателем.

В соответствии с требованиями ФГОС создаются примерные образовательные программы – сейчас такая программа разработана для 5-9 классов. Логика у нее такая: есть рекомендованные списки книг – A, B и C. Список А – обязательные произведения конкретных авторов, это просто золотой стандарт, без которого никак-никак нельзя. Список B – обязательные авторы, но произведения на выбор (например, читать “Нос” или “Шинель” Гоголя – учитель может решить сам). Список C – авторы на выбор, учитель может выбрать сам и авторов из этого списка, и их произведения. А уже в рамках этой примерной программы учитель или сам создает рабочую программу, или берет готовую, созданную каким-то методистом.

Для 10-11 классов такой программы пока нет, ее разработка как раз сейчас ведется и вызывает много споров. Определенную планку задает и ЕГЭ по литературе: чтобы сдать ЕГЭ, надо прочитать вполне конкретный список произведений, он содержится в так называемом кодификаторе, и этот список в значительной степени определяется традицией. Но когда начинаются скандалы в СМИ «почему в школьную программу входит то-то» – это обычно от непонимания, что единой программы нет. Да и быть не может: дети очень разные, с разным читательским уровнем, с разной потребностью в чтении – и поэтому изучение литературы просто не может быть одинаковым для всей страны. И ответить на вопрос «интересны ли произведения в школьной программе» – тоже нельзя: одному интересно одно, другому другое. И классика бывает тяжела – и тогда задача учителя помочь школьнику с ней справиться.

– В каком возрасте ребенку можно дать “взрослые” книги? Поймет ли девятиклассник “Анну Каренину”?

– Кто-то поймет, а кто-то нет. А кто-то сейчас поймет одно, через пять лет другое, а через десять – третье. Дети одного и того же возраста – очень разные психологически: кто-то в восьмом классе читает волшебные сказки, а кто-то Кафку и Беккета. Одно и то же произведение они понимают по-разному.

Вот, скажем, в седьмом классе некоторые варианты программы предлагают «Тараса Бульбу». Я не убеждена, что с семиклассниками непременно надо читать именно «Тараса Бульбу», но решила попробовать. Мы в школе как читали этот текст? Казаки – молодцы, защитники веры и Отечества, Тарас Бульба – герой, Остап – герой, Андрий – предатель. И некоторые дети вот ровно этот слой и считывают, и больше не видят в тексте ничего. А кто-то видит ужасную жестокость происходящего.

И вот семиклассница спрашивает: «Как Тарас Бульба вообще мог убить своего сына? Я бы не смогла после этого жить». Или: «А почему полюбить полячку – плохо? Ведь «Ромео и Джульетта» – о том же?» И это куда более глубокие вопросы – о коллективных, родовых ценностях и индивидуалистических ценностях, например. Но не со всеми детьми такой разговор оказывается возможен – для кого-то это слишком сложно. Ну и – детская ли это книга? В каком возрасте можно давать «Тараса Бульбу»? Нет ответа.

– Как заинтересовать детей чтением?

– Ну, много есть разных способов. Кто-то мультфильмы снимает по классике, кто-то спектакли ставит… Мы вот в прошлом году в школе проводили «Библионочь» и в этом году проводим – когда вечером все собираются и читают вслух. В прошлом году директор Эдгара По читал, например, а библиотекарь младшим – сказку про Василису и ее куколку… Прялку принесла, кудель… И в темноте при мерцающем свете читала…

Чтобы дети читали – им надо понимать, что то, что они читают, имеет какое-то отношение к ним самим, к их опыту. Ну вот не любят дети Некрасова – «Кому на Руси жить хорошо», например. Ну какое, кажется, отношение к ним имеет крестьянский вопрос в пореформенной России? Ищем вопросы, которые могут быть интересны.

Вот я попросила, например, представить, что они – группа исследователей, которые должны в художественной форме представить исследование – кому сейчас в современной России жить хорошо. Куда пойдете? Кого будете опрашивать? Кто войдет в вашу репрезентативную выборку? Они дают какие-то ответы, планируют свое исследование: чиновников опросим, военных, священника, фермера, многодетную мать, студента… – потом сравниваем, как эту задачу решает Некрасов – и оказывается, он ее решает похожим способом.

– Как быть, если ребенок заявляет: “Мне не нужна литература. Зачем мне читать? Я буду физиком”.

– Прежде, чем ответить на этот вопрос ребенку, надо найти ответ на него для себя. Дети иногда задают вопрос “зачем учить стихи?” “Для развития памяти”, – плохой ответ. Когда я услышала этот вопрос, я стала думать “действительно, зачем?” и поняла, что иногда мне просто необходимо держать в голове какие-то поэтические строчки.

Если ребенок спрашивает “зачем мы это читаем?” – давайте подумаем вместе с ребенком. Книга – это накопленный человечеством опыт. Иногда это опыт переживания событий, с которыми мы пока не сталкивались или даже не хотим столкнуться – это помогает нам понять, как бы мы себя повели в той или иной ситуации, какой выбор бы сделали, к чему бы он мог привести. Не обязательно ставить эксперименты на себе – можно поставить их на литературном герое, прожить что-то с ним и пойти другим путем.

– Подросток может ответить на это “Пушкин устарел, Толстой уже не актуален”…

– Времена меняются, а люди? Ну хорошо, сейчас можно разводиться – и что? Браки не распадаются, как в “Анне Карениной”? Развод перестал быть болезненным для всех, кто его переживает? Замужние и женатые люди перестали влюбляться в кого-то? Мы перестали восхищаться красотой мира? Никому звездной ночью не хочется куда-то полететь, как Наташе Ростовой?

– А “двойки” за свободомыслие вы ставите? Пишут ли сейчас в сочинениях “Онегин – негодяй, а Татьяна – глупая”?

– Пишут, конечно. И не такое пишут. Но я оцениваю ведь не правильность мысли – а то, насколько она хорошо обоснована, насколько опирается на текст. Сочинение – это довольно строгий жанр, он требует не только мнения, но и его обоснования. Сочинения детям писать трудно. Они всё чаще стараются вместо серьезного большого сочинения сдать коротенький ответ, который можно в лучшем случае назвать кратким изложением тезисов.

Многих испортил ЕГЭ по русскому языку. Многократные тренировки в написании сочинения в части С по шаблону приводят к тому, что дети любой текст пытаются писать по этому шаблону. Или интересуются, какой шаблон существует для нововведенного выпускного сочинения, например.

Позволять свободу мысли детям необходимо. В литературе вообще не может быть единственного правильного мнения, но мнение может быть обоснованным и необоснованным, и вот учить детей ясно формулировать свое мнение, отличать «собственное мнение» от грубой брани или эмоционального оценочного суждения, обосновывать это мнение – это очень важно.

– Как быть с детьми, которые не расстаются с книгой? Хорошо это или плохо?

– Я сама была таким ребенком, у меня было почти невозможно отнять книгу. Вроде бы хорошо. Но здесь есть довольно серьезная проблема: если книга для ребенка интереснее реальной жизни, она становится формой ухода от реальности.

Меня несколько пугает, когда люди постят в соцсетях фотографии какой-нибудь огромной библиотеки с подписью “так выглядит рай”. Ведь рай в человеческом представлении – место, где осуществятся все самые смелые мечты, где можно летать, ходить по чудесным краям, встречаться с теми, кого всю жизнь мечтал встретить, где вообще возможно всё. А человек мечтает вместо этого запереться с книгой – и вместо того, чтобы самому получать непосредственный опыт – только читать о том, как его получают другие. И вот когда человек однозначно предпочитает опосредованную реальность непосредственной – это довольно тревожный симптом. Может быть, жизнь не дает человеку достаточно ярких красок, интересных встреч, материала для осмысления?

– В чем заключается главная трудность преподавания литературы в современной школе?

– Трудностей много, и разных. И то, что мало времени – и много текстов (в седьмом классе два часа в неделю – даже дети говорят, что им мало; в одиннадцатом – невозможно впихнуть весь русский двадцатый век в три часа в неделю, так что приходится мучительно выбирать, чем жертвовать). И то, что дети не особенно хотят читать программные тексты, да и некогда им это делать. У них много домашней работы, читают они или на каникулах, или когда болеют. У них просто нет времени на объемные произведения. И то, что бывает, что сколько ни бейся, сколько ни придумывай – класс не удается расшевелить, им всё равно неинтересно. Но бывает, конечно, когда чувствуешь: “есть контакт”. И глаза загораются, и текст оживает, и работать хочется.

Как-то так получается, что я уговариваю моего сына 7 лет драться - объясняю куда надо ударить и как сильно, чтобы соперник упал.
Не знаю, правильно ли то, что я делаю, учитывая то, что сын драться не хочет. То ли он боится, то ли он не уверен в себе, то ли боится наказания от воспитателей...

Суть в том, что в садовской группе внезапно до Лиса повадился доматываться некий мальчик (скорее всего из неполной семьи и вроде даже там горе в семье - в общем ребенок задирает всех, не только Лиса, но к Лису особенное внимание). Вчера вот например Лис от него скейтом по плечу получил. Тактика такая: подбегает на постороении, ударяет и убегает.

Воспитатель умывает руки, предлагает разговаривать с этим ребенком и с мамой - и с ребенком и с мамой я уже разговаривала. Однадлы мама ему сделала втык, и этот ребенок перестал на несколько дней задирать Лиса. Теперь вот опять...

Лис нападать сам с дракой на мальчика не хочет: утверждает, что он добрый и драку начинать он не хочет. И вообще вести драку не хочет. Я не знаю как быть.

с одной стороны - мальчику явно надо врезать, чтобы он не задирал Лиса больше. Но получается так, что наусиькивать сына на драку - это прям таки прямое нарушение правил.В этом году сын идет в первый класс, и там вообще жесть может начаться...

с другой стороны, ребенок не хочет драться - он имеет право не драться, а так же имеет право находиться в нормальном здоровом коллективе, где если и есть ссоры между мальчиками, то они не несут такой регулярный и вредительский характер.

Ситуация сложная, из таких вот задир потом и вырастают ученики, которые приходят в классы с оружием.

Сын хотел бы пойти на секцию карате или бокса, - пока думаем еще, смотрим. И как бы там ни было все эти секции это же вопрос времени.

Я уже провела несколько бесед с сыном, о том, что мир несовершенен, что он мужчина и должен защищать себя и меня и сестру, что я буду защищать сына перед воспитателями (на случай если его будут ругать) ....И так далее и так далее, - ситуация длится месяц, Лис не хочет ходить в садик, хотя остался месяц и он очень ждет выпускного...

Муж считает, что заставлять драться нельзя, что надо идти к заведующей и говорить про это все. Мама мальчика по телефону сказала, что они оба лидеры, поэтому тот мальчик задирает Лиса, и сказал, что Лису надо врезать ее сыну посильнее, чтобы тот перестал...

Все очень странно, я в растерянности и я переживаю.

С другими мальчишками у Лиса нормально все, они ссорились и дрались и толкались и что только не было, но вот это токсичное задирание конкретного мальчика очень меня беспокоит.

И еще - Лис дрался раньше, у него был опыт и он реально лидер в компании, как правило дружил в садах с хулиганами)

подпишитесь на мой инст - там куча всего новенького ис таренького

оБДП МЙ УЕВС ЪБУФБЧМСФШ ДЕМБФШ ФП, ЮЕЗП ОЕ ИПЮЕФУС, ОП ОБДП?..

оБ ДОСИ Ч РТСНПН ЬЖЙТЕ ВПМЗБТУЛПЗП ФЕМЕЧЙДЕОЙС Ч З. уПЖЙС НОЕ ДПЧЕМПУШ РТЙОСФШ ХЮБУФЙЕ Ч ЗПТСЮЕК ДЙУЛХУУЙЙ ОБ БЛФХБМШОХА ФЕНХ «лБЛ ЪБУФБЧЙФШ УЕВС ДЕМБФШ ФП, ЮЕЗП ОЕ ИПЮЕФУС, ОП ОБДП?»

ьФБ ДЙУЛХУУЙС РПДЧЙЗМБ НЕОС РПДЕМЙФШУС У ЧБНЙ ХЧБЦБЕНЩЕ рХФОЙЛЙ (ЧУФБЧЫЙЕ ОБ рХФШ Л ЙУФЙОЕ, ОБ рХФШ Л ЗБТНПОЙЙ) УЧПЙН ПРЩФПН, УЧПЕК ФПЮЛПК ЪТЕОЙС ОБ РТЕДНЕФ. рПМБЗБА, НБФЕТЙБМ НПЦЕФ ВЩФШ ЙОФЕТЕУОЩН МАВПНХ ЙОДЙЧЙДХ ЙОФЕТЕУХАЭЕНХУС УРПУПВБНЙ Й РТЙОГЙРБНЙ ХРТБЧМЕОЙС УЧПЕК ДЕКУФЧЙФЕМШОПУФША.

дМС ОБЮБМБ ОЕПВИПДЙНП ТБЪПВТБФШУС, ПУНЩУМЙФШ - ЪБЮЕН ОБДП ЬФП ДЕМБФШ Й ЛПНХ. ъБФЕН, ЛПНХ ОЕ ИПЮЕФУС Й РПЮЕНХ. рПТБЪНЩЫМСЕФЕ Й ЧПУРТЙНЙФЕ ЬФПФ РТПГЕУУ ТБЪНЩЫМЕОЙС ЛБЛ ЗЙНОБУФЙЛХ ТБЪХНБ. ьФБ НЩУМЙФЕМШОБС ТБВПФБ РПНПЦЕФ ТБУФПЦДЕУФЧЙФШ УЕВС УП УЧПЙНЙ УМХЗБНЙ - ХНПН, ФЕМПН Й УМБВПК УФПТПОПК УЧПЕК МЙЮОПУФЙ.

оБРТЙНЕТ, ЧЩ ХЪОБМЙ ЙЪ БЧФПТЙФЕФОПЗП ЙУФПЮОЙЛБ П РПМШЪЕ ПВМЙЧБОЙС ИПМПДОПК ЧПДПК. чЩ ЪБИПФЕМЙ ЬФП
УДЕМБФШ, ЧЩ УЛБЪБМЙ УЕВЕ - ОБДП. оБНЕФЙМЙ - ЪБЧФТБ ХФТПН ОЕРТЕНЕООП ЙУРПМОЙФЕ ФП, ЮФП ЧЩ ТЕЫЙМЙ - ОБДП. хФТП ОБУФХРБЕФ… ОП ЧЩ ПФНЕЮБЕФЕ, ЮФП ЛБЛ-ФП ОЕ ИПЮЕФУС УДЕМБФШ ФП, ЮФП ТЕЫЙФЕМШОП ЪБРМБОЙТПЧБМЙ ЧЮЕТБ. оХ ОЕ ИПЮЕФУС Й ЧУЈ ФХФ. рТЕПДПМЕФШ? оХ ОЕФ ПУПВПК ОЕПВИПДЙНПУФЙ - «ОЕ ИПЮЕФУС» УЙМШОЕЕ ЮЕН «ОБДП»… ОБДП, ОП ОЕ ОБУФПМШЛП, ЮФПВЩ МЙЫБФШ УЕВС ЛПНЖПТФБ. «уЕВС»… ЧЩ ЕЭЈ ОЕ ПРТЕДЕМЙМЙУШ, ЮФП ЪОБЮЙФ «УЕВС». х ЧБУ ЕЭЈ ОЕ ВЩМП РПЧПДБ ТБЪПВТБФШУС Ч ЧБЦОЕКЫЕН ЧПРТПУЕ «ЛФП С». рП ХНПМЮБОЙА ТБВПФБЕФ РТПЗТБННБ Ч ХНЕ: «С» - ЬФП ФЕМП. рПД ЧМЙСОЙЕН ЬФПК РТПЗТБННЩ ЧЩ РТЙОЙНБЕФЕ ОПЧПЕ ТЕЫЕОЙЕ - РЕТЕОЕУФЙ НЕТПРТЙСФЙЕ ОБЪБЧФТБ. фПМШЛП «ЪБЧФТБ» ЙНЕЕФ ЙОФЕТЕУОХА ПУПВЕООПУФШ - ПОП ОЙЛПЗДБ ОЕ ОБУФХРБЕФ. ъБЧФТБ, ЛБЛ ФПМШЛП ЧЩ РТПУОХМЙУШ, ЧУЕЗДБ ПЛБЪЩЧБЕФУС «УЕЗПДОС» Й ПРСФШ ИПЮЕФУС ПФМПЦЙФШ ОБНЕЮЕООПЕ ДЕМП ОБЪБЧФТБ.

еУМЙ ЬФП ПФЛМБДЩЧБОЙЕ РПЧФПТСЕФУС НОПЗПЛТБФОП, ОБ ЛБЛПН-ФП ЬФБРЕ ЧБЫЕ ОБНЕТЕОЙЕ ПУМБВЕЧБЕФ Й ЧЩ
ДЕМБЕФЕ ЧЩВПТ - ОЕ ЪБУФБЧМСФШ УЕВС ДЕМБФШ ФП ЮЕЗП ОЕ ИПЮЕФУС. ч ХНЕ ДБЦЕ НПЦЕФ ЧПЪОЙЛОХФШ
ХУРПЛБЙЧБАЭБС ЖПТНХМБ: «тБЪ ОЕ ИПЮЕФУС ФП ЬФП ОЕ ПЮЕОШ ХЦ Й РПМЕЪОП. чПФ РПСЧЙФУС ЦЕМБОЙЕ ФПЗДБ Й
ЧЩРПМОА». рТПИПДЙФ ЧТЕНС, ОБУФХРБЕФ ИПМПДОЩК РЕТЙПД ЗПДБ. унй ПВЯСЧМСАФ П РТЕДУФПСЭЕН УЕЪПООПН ЗТЙРРЕ. ьФБ ЙОЖПТНБГЙС ЧЩЪЩЧБЕФ Х ЧБУ ВЕУРПЛПКУФЧП, ОБ ЙННХОЙФЕФ ОБДЕЦДБ ЕУФШ, ОП УМБВБС. й ЧЩ ТБЪНЩЫМСЕФЕ: «б ОБЮОЙ С ПВМЙЧБФШУС ФПЗДБ - 3 НЕУСГБ ФПНХ ОБЪБД, ФЕРЕТШ ЙННХОЙФЕФ ВЩМ ВЩ ОБ РПТСДПЛ ЧЩЫЕ. нПЦОП ВЩМП ВЩ ФЕРЕТШ ОЕ ВЕУРПЛПЙФШУС - ЧНЕУФП ФТЕЧПЗЙ ЙУРЩФЩЧБФШ ЮХЧУФЧП ХЧЕТЕООПУФЙ, ЪБЭЙЭЈООПУФЙ». ч ЬФПФ НПНЕОФ ЧЩ ПРЕТЙТХЕФЕ ТБЪХНПН. фБЛ РПЮЕНХ ЦЕ ЧЩ ПФЛБЪБМЙУШ ФПЗДБ? рПЮЕНХ ОЕ УДЕМБМЙ ФП, ЮФП ЧБН РТЙОЕУЈФ РПМШЪХ?

оБЮЙОБЕН ТБЪВЙТБФШ НПФЙЧЩ «ДЕМБФШ» Й ЙУФПЮОЙЛЙ Й РТЙЮЙОЩ «ОЕ ДЕМБФШ». юФП ДБЈФ ПВМЙЧБОЙЕ? рПЧЩЫЕОЙЕ ЙННХОЙФЕФБ, РПЧЩЫЕОЙЕ ЬНПГЙПОБМШОПК ХУФПКЮЙЧПУФЙ, РПЧЩЫЕОЙЕ ХУФПКЮЙЧПУФЙ Л УФТЕУУБН, ХМХЮЫЕОЙЕ ОБУФТПЕОЙС, ХМХЮЫЕОЙЕ ЧОХФТЕООЕЗП ИЙНЙЪНБ, ХМХЮЫЕОЙЕ УПУФПСОЙС УПУХДПЧ, ХМХЮЫЕОЙЕ ЛБЮЕУФЧБ УОБ, ХМХЮЫЕОЙЕ ЛБЮЕУФЧБ ЛПЦЙ, РПЧЩЫЕОЙЕ УБНППГЕОЛЙ, УБНПХЧБЦЕОЙС. чПО ЛБЛ НОПЗП РПМШЪЩ ПФ ФБЛПК ОЕУМПЦОПК, УПЧЕТЫЕООП ВЕУРМБФОПК РТПГЕДХТЩ. рПТБЪНЩЫМСЕН. лПНХ РПМШЪБ ПФ ПВМЙЧБОЙС? мЙЮОПУФЙ, Ф.Е. ЧБН. ьФП ПЮЕЧЙДОП, РПФПНХ ЮФП ЛБЮЕУФЧП ЦЙЪОЙ УФБОПЧЙФУС ВПМЕЕ ЧЩУПЛЙН. чЩ ЪБДБЈФЕ УЕВЕ ЧПРТПУ: «фБЛ РПЮЕНХ ЦЕ С 3 НЕУСГБ ФПНХ ОБЪБД ПФЛБЪБМ УЕВЕ Ч ЬФПН?» тБУУХДПЛ ПФЧЕЮБЕФ: «оЕ ИПФЕМПУШ. нОЕ ОЕ ИПФЕМПУШ ХМХЮЫЙФШ ЛБЮЕУФЧП ЦЙЪОЙ? оЕ НПЦЕФ ЬФПЗП ВЩФШ. оП ЖБЛФ УЧЕТЫЙМУС - С ПФЛБЪБМУС ПФ ПЮЕЧЙДОПК РПМШЪЩ... С ПФЛБЪБМУС... ФПЗДБ ЛФП с? чТБЗ УЕВЕ?! рПМШЪБ ПФ ПВМЙЧБОЙС НОЕ - МЙЮОПУФЙ… ЬФХ РПМШЪХ С МЙЮОПУФШ, ИПЮХ… ФПЗДБ, ЛФП ОЕ ЪБИПФЕМ ЬФПК РПМШЪЩ Й РПЮЕНХ? фБЛ-ФБЛ-ФБ-Б-БЛ… ИН-Н-Н... ЧПФ ПОП ЮФП-П-П... С ПРСФШ РПРБМУС ОБ ХМПЧЛХ НПЙИ УМХЗ.

тБЪОЕЦЕООПЕ ФЕМП ОЕ ИПЮЕФ УПРТЙЛБУБФШУС У ИПМПДОПК ЧПДПК, РПФПНХ ЮФП ЕНХ ОЕЛПНЖПТФОП... ФЕМП ИПЮЕФ ЛПНЖПТФБ. фБЛ-ФБЛ... уМБВБС УФПТПОБ НПЕК МЙЮОПУФЙ ИПЮЕФ РПЛПС, Ч РПЛПЕ ЕК ЛПНЖПТФОП. мЕОЙЧЩК ХН ХЛМПОЙМУС ПФ ЧЩЪПЧБ, ЛПФПТЩК С ТЕЫЙМ ВТПУЙФШ УЧПЙН ОЕУПЧЕТЫЕОУФЧБН Й УЧПЙН ТБЪВБМПЧБООЩН УМХЗБН. б УМХЗЙ РПЫХЫХЛБМЙУШ НЕЦДХ УПВПК, ПВЯЕДЙОЙМЙУШ Ч БМШСОУ Й РТПНБОЙРХМЙТПЧБМЙ - РТПХРТБЧМСМЙ НОПК ЛБЛ ОБЕЪДОЙЛ ХРТБЧМСЕФ ЛПОЈН. лПОШ ЧЕЪЈФ ОБЕЪДОЙЛБ. рПМХЮБЕФУС, ЮФП С ЧЕЪХ ОЕ УЧПЙ ЙОФЕТЕУЩ, Б УЧПЙИ УМХЗ. ьФП ХЦБУОП - С ЧЕЪХ РП ЦЙЪОЙ УЧПЙИ УМХЗ! с ЙИ ЛБФБА, ЧНЕУФП ФПЗП, ЮФПВЩ ПОЙ УМХЦЙМЙ НОЕ ДМС ДПУФЙЦЕОЙС НПЙИ ГЕМЕК, ЧЩУЫБС ЙЪ ЛПФПТЩИ ДПУФЙЦЕОЙЕ УПУФПСОЙС ЗБТНПОЙЙ. оП С ЦЕ ОЕ ЛПОШ. с ИПЪСЙО! рПЮЕНХ С ЧЕЪХ ОБ УЕВЕ УЧПЙИ УМХЗ ЛБЛ ВЕЪЧПМШОБС МПЫБДШ, РПОХЛБЕНЩК ЙНЙ, ОБРТБЧМСЕНЩК ФХДБ, ЛХДБ ЧЪДХНБЕФУС НПЙН УМХЗБН. дБ-Б-Б… РПЛБ ЕЭЈ ОЕ ЧБЦОЕГЛЙК С ИПЪСЙО, ТБЪ УМХЗЙ НОПК ХРТБЧМСАФ. йИ ТЕЫЕОЙС С РТЙОЙНБА ЪБ УЧПЙ УПВУФЧЕООЩЕ. рПМХЮБЕФУС, ЮФП ЧНЕУФП ФПЗП, ЮФПВЩ РПДДЕТЦЙЧБФШ УЙМШОХА УФПТПОХ УЧПЕК МЙЮОПУФЙ, ЛПФПТБС УФТЕНЙФУС Л РТЕПДПМЕОЙА, С РПДДЕТЦЙЧБМ УМБВХА. нОЕ ЙЪЧЕУФОП - ЛПЗДБ ЙОДЙЧЙД РПДДЕТЦЙЧБЕФ УЧПА УЙМШОХА УФПТПОХ РТПЙУИПДЙФ ТБЪЧЙФЙЕ, РТЕПВТБЪПЧБОЙЕ, ФТБОУЖПТНБГЙС; ЛПЗДБ РПДДЕТЦЙЧБЕФ УМБВХА - ТБЪТХЫЕОЙЕ, ХЧСДБОЙЕ, ДЕЗТБДБГЙС. нОЕ ЙЪЧЕУФОП, ЮФП ЛПНЖПТФ ТБЪТХЫЙФЕМШОП ДЕКУФЧХЕФ ОБ ФЕМП - ПОП УФБОПЧЙФУС УМБВЩН, ТБЪОЕЦЕООЩН, ОЕХУФПКЮЙЧЩН Л УФТЕУУПЧЩН УЙФХБГЙСН, ЛПФПТЩЕ РЕТЙПДЙЮЕУЛЙ РПДВТБУЩЧБЕФ ФЕЛХЭЙК ЦЙЪОЕООЩК НПНЕОФ. нОЕ ЙЪЧЕУФОП, ЮФП МЕОШ (РТПСЧМЕОЙЕ УМБВПК УФПТПОЩ) - ЬФП ЛМБДВЙЭЕ НЕЮФ. ъОБОЙЕ ЕУФШ, ОП ОЕ ИЧБФЙМП ПУПЪОБООПУФЙ, ОЕ ИЧБФЙМП ЧМБУФЙ. оХ, У НЕОС ДПЧПМШОП! иЧБФЙФ! уДЕМБА ЬФП ОЕ НЕДМС! чРЕТЈД Ч ЧБООХА!» ъБ ЬФЙН ЧОХФТЕООЙН ДЙБМПЗПН РПУМЕДПЧБМП ТЕЫЙФЕМШОПЕ ДЕКУФЧЙЕ. чЩ УВТБУЩЧБЕФЕ У УЕВС ПДЕЦДХ, Й РПЛБ ОБВЙТБЕФУС ФБЪЙЛ, ТБЪПЗТЕЧБЕФЕУШ Й РТПДПМЦБЕФЕ ЧПУРЙФБФЕМШОЩК РТПГЕУУ УЧПЙИ УМХЗ: «20 РТЙУЕДБОЙК, 30 ПФЦЙНБОЙК - ЧПФ РПМХЮЙФЕ МЕОЙЧЩЕ ТБЪОЕЦЕООЩЕ НБОЙРХМСФПТЩ. с ЧБН РПЛБЦХ, ЛБЛ ИПЪСЙОБ ЧЧПДЙФШ Ч ЪБВМХЦДЕОЙЕ! чЩМША ОБ УЕВС ДЧБ ФБЪЙЛБ». ъБВЙТБЕФЕУШ Ч ЧБООХ, РТЙЗПТЫОСНЙ ПРПМБУЛЙЧБЕФЕ МЕДСОПК ЧПДПК ЗПМПЧХ, ТХЛЙ, ОПЗЙ, ФХМПЧЙЭЕ, ЧПЪВХЦДЈООП РПЧЙЪЗЙЧБС РТЙ ЬФПН. рПДОЙНБЕФЕ ФБЪЙЛ, ЧУМХИ РТПЗПЧБТЙЧБЕФЕ: «чПДЙЮЛБ С ФЕВС МАВМА!» ыБТБИ - ЧЩМЙЧБЕФЕ УПДЕТЦЙНПЕ ОБ ЗПМПЧХ, ЧЩФБТБЭЙЧБЕФЕ ЗМБЪБ... ПФ ОЕПЦЙДБООПУФЙ... ВЩУФТЩН ДЧЙЦЕОЙЕН ЧПЪЧТБЭБЕФЕ ФБЪЙЛ РПД ОБРПТ ЧПДЩ ЙЪ ЛТБОБ ЧОПЧШ ОБВЙТБФШУС, УПЧЕТЫБЕФЕ ЬОЕТЗЙЮОЩЕ УЙМПЧЩЕ ДЧЙЦЕОЙС (ОХЦОП ДБФШ ЧЩИПД ЬНПГЙСН, ЧУРМЕУОХФШ ЬОЕТЗЙА ЮЕТЕЪ ДЧЙЦЕОЙС, ПЭХФЙФШ УЧПЈ ФЕМП Й УЧПК ДХИ). нПЦОП РТПРЕФШ 9 ТБЪ УПЪЙДБФЕМШОЩК ЪЧХЛ пн, РТПРХУЛБС УЧПЈ ЧОЙНБОЙЕ УЧЕТИХ ЧОЙЪ ЮЕТЕЪ УЧПЈ ФЕМП (ЬФП ХЦЕ ДХИПЧОБС РТБЛФЙЛБ). й ЕЭЈ ТБЪ ЧЩМЙЧБЕФЕ УПДЕТЦЙНПЕ ФБЪЙЛБ УЕВЕ ОБ ЗПМПЧХ. хИ-И-И-И-И! чФПТПК ФБЪЙЛ ДБЈФ ВПМЕЕ ЗМХВПЛЙК ЬЖЖЕЛФ. йЪДБЈФЕ ЬНПГЙПОБМШОЩК ЧПРМШ, У ХДПЧПМШУФЧЙЕН ОБРТСЗБС УЧПЙ НЩЫГЩ, РТПЮХЧУФЧПЧБЧ УЙМХ, ЪБФЕН ТБУУМБВМСЕФЕУШ, ТБУФЙТБЕФЕУШ ОБУХИП. пРСФШ ПВТБЭБЕФЕУШ ЧОХФТШ УЕВС: «юФП С ЮХЧУФЧХА? оЕПВЩЮБКОЩК ЛПНЖПТФ - РТЕЛТБУОПЕ ОБУФТПЕОЙЕ, ХДПЧМЕФЧПТЕОЙЕ, ЮХЧУФЧП ХЧЕТЕООПУФЙ, ЪБЭЙЭЈООПУФЙ, ТБДПУФЙ. фЕМП МЈЗЛПЕ, ЛПЦБ ЗПТЙФ, ЗПМПЧБ СУОБС. чЕМЙЛПМЕРОБС РТПГЕДХТБ! й С УЕВЕ Ч ЬФПН ХДПЧПМШУФЧЙЙ ЧУА УЧПА ЦЙЪОШ ПФЛБЪЩЧБМ?! рПЮЕНХ? оЕ РПОСФОП. уФТБИ ИПМПДОПК ЧПДЩ? ьФП ОЕ НПК УФТБИ. ьФП УФТБИ НПЙИ УМХЗ. с УЙМШОЕЕ УФТБИБ. оХ МБДОП. фЕРЕТШ, РПЪОБЧ ЬФПФ ЧПУФПТЗ, С ОЕ УПВЙТБАУШ УЕВЕ Ч ЬФПН ЧЕМЙЛПМЕРЙЙ ПФЛБЪЩЧБФШ. уПРТПФЙЧМЕОЙЕ УМХЗ? оЙЮЕЗП. фЕРЕТШ С ВХДХ ОБЮЕЛХ Й ОЕРТЕНЕООП УПЧЕТЫХ ТЕЫЙФЕМШОПЕ ДЕКУФЧЙЕ, ЛБЛ ФПМШЛП ХН, ФЕМП ЙМЙ МЕОШ (ЛПФПТПК РТПСЧМСЕФУС УМБВБС УФПТПОБ МЙЮОПУФЙ) РПРЩФБАФУС ОБЧСЪБФШ НОЕ УЧПЙ ЙОФЕТЕУЩ - ПФЛБЪБФШУС ПФ ЬЛУРЕТЙНЕОФБ, ПФЛБЪБФШУС ПФ РТПТЩЧБ, ПФ ХУЙМЙС. фЕРЕТШ С ЪОБА - ЪБ ЬЛУРЕТЙНЕОФПН, ЪБ ХУЙМЙЕН УФПЙФ ОПЧПЕ ЛБЮЕУФЧП ЦЙЪОЙ».

йФБЛ, ЛПЗДБ ЧЩ ОБНЕФЙМЙ ЮФП-ФП УДЕМБФШ Й ПВОБТХЦЙЧБЕФЕ ЧОХФТЕООЕЕ УПРТПФЙЧМЕОЙЕ, Х ЧБУ ЛБЛ НЙОЙНХН ДЧБ ТБЪХНОЩИ РХФЙ. 1.уДЕМБФШ ЧПМЕЧПЕ ХУЙМЙЕ Й ДЕКУФЧПЧБФШ ВЕЪ ЛПМЕВБОЙК. 2. рПТБЪНЩЫМСФШ - ЮШС ЧЩЗПДБ ПФ ДЕКУФЧЙС Й ЮШС ЧЩЗПДБ ПФ ХЛМПОЕОЙС ПФ ДЕКУФЧЙС. пЮЕЧЙДОП, ЮФП ЧБЫЕК МЙЮОПУФЙ ЧЩЗПДОП ДЕКУФЧЙЕ - ПОП ТБЪДЧЙЗБЕФ ЗТБОЙГЩ ЧБЫЙИ ЧПЪНПЦОПУФЕК Й ПФЛТЩЧБЕФ РТЙСФОЩЕ РЕТУРЕЛФЙЧЩ. фБЛЦЕ ПЮЕЧЙДОП, ЮФП ХЛМПОЕОЙЕ ПФ ДЕКУФЧЙС ЧЩЗПДОП УМБВПК УФПТПОЕ, РТПСЧМЕООПК МЕОША. чЩ НПЦЕФЕ ПВОБТХЦЙФШ, ЮФП МЕОШ ПВЯЕДЙОСЕФ ХН Й ФЕМП Ч БМШСОУ. бМШСОУ ЧБЫЙИ УМХЗ (ЗТХРРЙТПЧЛБ) РТПФЙЧПРПУФБЧМСЕФ ЧБН - МЙЮОПУФЙ УЧПА ЧПМА. чПМС ТБЪВБМПЧБООЩИ УМХЗ ЧЩТБЦБЕФУС Ч РБУУЙЧОПК РПЪЙГЙЙ. еУМЙ Х ЧБУ ЕУФШ ИПФШ ЛБЛПЕ-ФП ЮЕУФПМАВЙЕ ЧБУ (МЙЮОПУФШ) ДПМЦОП «ЪБЛХУЙФШ» ФБЛПЕ РПМПЦЕОЙЕ ЧЕЭЕК. рТЙЪПЧЙФЕ Ч УПАЪОЙЛЙ ЬЗП. ьЗП УФТЕНЙФУС ФПТЦЕУФЧПЧБФШ МАВПК ГЕОПК, РПЬФПНХ РТЙДБУФ ЧБН УЙМ Й НПФЙЧБГЙЙ Л ДЕКУФЧЙА. уПЧЕТЫЙЧ ДЕКУФЧЙЕ МЙЫШ ТБЪ, ЧЩ ОЕРТЕНЕООП ЧЩУПЛП ПГЕОЙФЕ ЬФП ВЕУРМБФОПЕ УТЕДУФЧП РП ХМХЮЫЕОЙА ЛБЮЕУФЧБ УПВУФЧЕООПК ЦЙЪОЙ. дБМШЫЕ ЧЩВПТ ЪБ ЧБНЙ - ХМХЮЫБФШ УЧПА ЦЙЪОШ ЙМЙ Й ФБЛ УПКДЈФ.

йФБЛ. фЕРЕТШ ЧЩ ЙОЖПТНЙТПЧБОЩ П ФПН, ЙЪ ЮЕЗП УПУФПЙФ ЮЕМПЧЕЛ: ЙЪ «с», ЛПФПТПЕ РПУФПСООП ДЕМБЕФ ЧЩВПТ, УМХЗ (ХНБ, ФЕМБ, УЙМШОПК Й УМБВПК УФПТПО МЙЮОПУФЙ), ОЕУПЧЕТЫЕОУФЧ, ЬЗП, ФЧПТЮЕУЛПЗП РПФЕОГЙБМБ Й дХЫЙ. чЩВПТ ЮБЭЕ ЧУЕЗП ДЕМБЕФУС ОЕПУПЪОБООП, БЧФПНБФЙЮЕУЛЙ. иПТПЫП, ЕУМЙ РТБЧЙМШОП ЧПУРЙФБООЩЕ УМХЗЙ ЙОДЙЧЙДБ ТЕБЗЙТХАФ Ч РПМШЪХ УЧПЕЗП ИПЪСЙОБ - ЮЕМПЧЕЛБ - МЙЮОПУФЙ. иПТПЫП, ЕУМЙ с ДЕМБЕФ ЧЩВПТ Ч ЙОФЕТЕУБИ дХЫЙ. оП ЕУМЙ ХН МЕОЙЧ, ФЕМП ЪБРХЭЕОП, ФП ЙОФЕТЕУЩ дХЫЙ ПЛБЪЩЧБАФУС ОБ ЪБДЧПТЛБИ УПЪОБОЙС, УМБВБС УФПТПОБ МЕЗЛП ХУФБОБЧМЙЧБЕФ РТПЮОЩК УПАЪ У ХНПН Й ФЕМПН; ЕУМЙ РТЙ ЬФПН ЙОДЙЧЙД ТЕДЛП РПМШЪХЕФУС ТБЪХНПН, ДМС БОБМЙЪБ Й ТБЪНЩЫМЕОЙС, ЕУМЙ ТБЪХН ВЕДЕО ЙУФЙООЩНЙ ЪОБОЙСНЙ, ФБЛПНХ ЙОДЙЧЙДХ ОЕ РПЪБЧЙДХЕЫШ. фБЛПНХ ЙОДЙЧЙДХ ЪБЛТЩФ РХФШ Л ЗБТНПОЙЙ. фБЛПК ЙОДЙЧЙД ЧП ЧМБУФЙ ПВУФПСФЕМШУФЧ. пВУФПСФЕМШУФЧБ УЛХРЩ ОБ РПДБТЛЙ. чУЈ ЮФП НПЦЕФ УЕВЕ РПЪЧПМЙФШ ФБЛПК ЙОДЙЧЙД - ЬФП НЕЮФБФШ П МХЮЫЕК ДПМЕ, ВЕЪ РЕТУРЕЛФЙЧ ФПЗП, ЮФП НЕЮФЩ УВХДХФУС. оП ЬФП РПМПЦЕОЙЕ РПРТБЧЙНП, ЕУМЙ РТЙОСФШ ТЕЫЕОЙЕ ПВТЕУФЙ ЧМБУФШ ОБД УЧПЙНЙ УМХЗБНЙ Й ОЕУПЧЕТЫЕОУФЧБНЙ. оБЮЙОБЕФУС МЙЮОПУФОЩК РТПЗТЕУУ У ЮЙУФПЗП ОБНЕТЕОЙС. еУМЙ ЧЩ ЙНЕЕФЕ ЬЖЖЕЛФЙЧОХА ФЕИОПМПЗЙА РПУФТПЕОЙС УЧПЕК МЙЮОПУФЙ, ФП ПУФБЈФУС МЙЫШ УПЧЕТЫБФШ ЛБЦДПДОЕЧОПЕ ДЕКУФЧЙЕ, УФТЕНСУШ Л ПУПЪОБООПУФЙ Й ТЕЪХМШФБФ, ЛПФПТЩК ЧБУ РТЙСФОП ХДЙЧЙФ, ОЕ ЪБУФБЧЙФ УЕВС ДПМЗП ЦДБФШ. дЕКУФЧХКФЕ Й УПЧЕТЫБКФЕ ПФЛТЩФЙС Ч УЕВЕ.

й ЕЭЈ - ПЮЕОШ ЧБЦОП, ЮФПВЩ МАВПЕ ДЕМП, ЛПФПТПЕ ЧЩ УПЮМЙ ДМС УЕВС ОЕПВИПДЙНЩН, ЧЩРПМОСФШ У ХДПЧПМШУФЧЙЕН.

дП ЧУФТЕЮЙ ОБ УФТБОЙГБИ УМЕДХАЭЙИ ОПНЕТПЧ. ч УМЕДХАЭЕН ОПНЕТЕ РПДТПВОЕЕ ЛПУОЈНУС ЛБЮЕУФЧБ ЪДПТПЧШС Й ЛБЮЕУФЧБ УОБ.

у ЧБНЙ ПУОПЧБФЕМШ ыЛПМЩ тБУЫЙТЕОЙС уПЪОБОЙС бМЕЛУБОДТ нБТЛЙФБОПЧ.

дТХЪШС! юФП ЧЩ ДХНБЕФЕ П ДБООПК УФБФШЕ? чБЫЕ НОЕОЙЕ ВХДЕФ ХЮФЕОП ЪДЕУШ.

чОЙНБОЙЕ! уЧЕЦЙЕ ЬМЕЛФТПООЩЕ ОПНЕТБ N5 Й N6 (2012 ЗПД) ЗБЪЕФЩ "ыЕУФБС тБУБ" ЧЩ НПЦЕФЕ РТЙПВТЕУФЙ ОБ УБКФЕ .

«Родители часто думают, что их дети мало едят, и пытаются накормить ребенка получше. Обычно инициаторами являются бабушки, им отчего-то нужно, чтобы внуки постоянно что-то ели.

На самом деле если вес и рост ребенка соответствуют нормам и прибавка в весе достаточная, то нет никаких оснований думать, что ребенок не получает достаточное количество питательных веществ. Это касается детей разных возрастов. Совсем маленькие дети обычно пухлые, а по мере роста у них вытягиваются ноги, обозначаются ребра - и тут все сразу думают, что ребенок плохо ест, он похудел, и начинают его усиленно кормить.

Это ошибка. Чаще всего дети едят столько, сколько им надо. Но могут съесть и больше, чем нужно, если их постоянно к этому приучать - все время подсовывать еду или давать большие порции. И это может превратиться во вредную пищевую привычку. Ребенка нельзя перекармливать, можно ему дать даже чуть меньше, чем указано в таблицах с возрастными нормами, но не больше.

Другое дело, когда ребенок ест избирательно. Хотя и здесь надо быть внимательным. В развитии ребенка есть такой период, примерно с года до двух лет, когда он останавливается на каком-то понравившемся ему наборе продуктов и больше ничего не хочет. Может год есть одни только макароны и курицу или только картошку. Но организм так ловко устроен, что за этот год он не понесет потерь. Не настаивайте на еде. Сажайте ребенка за общий стол, предлагайте ему разные продукты, давайте брать их в руку: постепенно он расширит свой рацион.

А если ребенок более старшего возраста отказывается от целого ряда продуктов, например не ест молочное, то нужно обсудить с педиатром, чревато ли это чем-то и надо ли искать пищевые замены - или ребенок все-таки получает необходимые вещества из тех продуктов, которые и так часто ест. Один из крайних вариантов - когда, например, семья вообще не ест продукты животного происхождения, а иногда подростки и сами принимают такое решение. Но в этой ситуации вполне реально составить полноценный рацион, к которому иногда рекомендуются добавки определенных витаминов и минералов.

Вообще, родители бывают разные. Бывают такие, которые постоянно едят, например, шпинат и сельдерей - и во многом только потому, что считают, что это полезно. То есть любовь к шпинату и сельдерею у них рождается из головы. И вот такие люди, бывает, приходят ко мне и говорят: «Что же делать, наш ребенок не хочет есть шпинат и сельдерей - а они такие полезные!» Конечно, не хочет, потому что детям это не очень вкусно. Ребенку совсем не обязательно есть шпинат только из-за того, что там много витаминов, ему просто нужны овощи. Просто надо выбрать те, которые понравятся ему самому: детей ведь не интересует польза.

Если ребенок вообще не хочет есть овощи - добавляйте их в разные блюда (в супы, например, котлеты, лазанью). Если он ест только курицу, а говядину и свинину не хочет - готовьте ему котлеты из смеси фарша или ищите другие источники животного белка и железа. А чтобы ребенок ел больше фруктов, держите их прямо на столе или в холодильнике уже вымытыми и порезанными на кусочки, так удобнее есть.

Некоторые родители, дети которых, по их мнению, мало едят или слишком худые, начинают давать витаминные коктейли, в которых есть все необходимое: жиры, белки, углеводы, витамины и минералы. Это не совсем правильный путь. Дали ребенку коктейль - и вроде бы все нужное там есть. Но это не так. Как молочные смеси не являются полноценным заменителем грудного молока, так и витаминные коктейли не заменят настоящие продукты. В настоящих продуктах есть то, чего нет в коктейлях: те же пищевые волокна, к примеру.

Когда приходит время прикорма, все действуют по-разному: кто-то начинает с фруктовых банок, кто-то - с каши, кто-то - с супов. С чего именно - совершенно неважно, главное - придерживаться простых правил, к которым с годами пришла медицина.

Первое: прикорм надо начинать не раньше четырех месяцев и не позднее шести. Второе: детям до года не стоит есть мед. Как и в консервах, в нем может содержаться ботулотоксин. Правда, объемы его невелики и организм ребенка старше года с этой проблемой справится легко. Третье: детям до года не надо давать цельное молоко, от него может случиться воспаление кишечника. Четвертое: детям после года можно постепенно начинать есть все с общего стола. Надо постараться сделать так, чтобы ребенок к этому возрасту уже ел много разнообразных продуктов, чтобы основой питания была именно еда, а не грудное молоко. Те продукты, которые не полезны взрослым, не полезны и детям. Хотя есть пара исключений: все знают, что есть много сахара и соли вредно. Так вот, детям до двух лет их рекомендуют особенно ограничивать, но не потому, что они опаснее в этом возрасте, а поскольку тогда у детей с меньшей вероятностью разовьется пристрастие к сладкой и соленой пище в будущем. Другая особенность кормления детей до двух лет: в их питании не ограничивают жиры, потому что они очень важны для развития мозга. Пятое: детям до четырех лет не стоит давать мелкую еду вроде винограда, сырой моркови, карамели и орехов, потому что они могут этим подавиться. И если, подавившись хлебными крошками, ребенок их быстро откашляет, то с твердыми кусочками или плотными оболочками могут возникнуть сложности. Наконец, шестое: детям любого возраста следует ограничивать потребление фруктовых соков. Они не так полезны, как фрукты, но содержат много сахара.

Генетически у всех разные особенности метаболизма. Если в семье привыкли много есть и все имеют избыточный вес, то у ребенка тоже, скорее всего, будет избыточный вес. Семья, склонная к ожирению, должна особенно думать о том, как бы не перекормить ребенка. И если вдруг ребенок стал слишком много весить, то надо менять его диету. Чем раньше начать с этим бороться, тем проще будет справиться с проблемой. В пубертате это будет сделать сложнее из-за гормональных перестроек и снижения двигательной активности: все же готовятся к ЕГЭ. Если у ребенка в 7 лет вырос живот, то лучше не надеяться на то, что тот в подростковом возрасте сам исчезнет. Но, чтобы ограничить ребенка в еде, придется стараться всей семье. Есть важное правило: в доме не должно быть никакой запрещенной еды. Если папа не может жить без бутерброда, то пусть съедает его на работе, чтобы не искушать ребенка, которому удержаться будет практически невозможно.

Родители или доктора часто ставят неверные диагнозы, которые предполагают жесткую диету. Сейчас очень модно, например, диагностировать лактазную недостаточность или глютеновую непереносимость - или списывать все проблемы на аллергию. Ребенка с такими диагнозами ограничивают в еде, он не получает важных для него веществ, хотя на самом деле диета ему не нужна и у его проблем другие причины. Или даже проблемы нет вовсе. Поэтому если ребенку поставили диагноз и посадили на диету, то можно на всякий случай усомниться в правильности диагноза и перепроверить.

А еще есть страшилка о вреде пальмового масла. Но вот пример. Пальмовое масло добавляют в молочные смеси не потому, что это дешево, а потому, что то, на основе чего делают детское питание, - это молоко, коровье или козье, а оно очень отличается по составу от грудного молока. И для того, чтобы подогнать состав продукт поближе к составу женского молока, приходится добавлять пальмовое масло. Пока лучше ничего не придумали. Если в составе смеси нет пальмового масла, то значит, что она меньше похожа на грудное молоко. Про это мало пишут. И два других факта о пальмовом масле: в его присутствии хуже усваивается кальций, поэтому в смеси кальций добавляют больше. Кроме того, пальмовое масло способствует тому, что стул становится более крепким - с учетом этого также несколько корректируют состав продуктов».