Люди встречают друг друга в разных местах, и не всегда это выглядит мило и романтично. Предлагаем прочитать историю нашей читательницы Анны, которую она сама назвала – «больничная любовь».

Начало истории

Однажды после того, как в студенческом походе я переела мяса на костру, я попала в тот же день в больницу. Не буду рассказывать про свои болезни, но срок мне назначили 2 недели.

Когда привезли в больницу, меня осматривал молодой врач Алексей Юрьевич… Леша… На внешность довольно привлекательный, из-за этого я смущалась отвечать на его вопросы, так как все они касались моего пищеварения. Он смотрел на меня с таким серьезным взглядом, а вопросы совсем не подходящие, как мне показалось, к месту. «Вот бы мы встретились в другой обстановке» – думала я.

Всю ночь он приходил ко мне в палату и проверял меня, мне это льстило, и каждый раз я пыталась изобразить на лице и красоту, и непринужденность, хотя на самом деле было плохо. Утром мне разрешили прогуляться по корпусу, что я с удовольствием сделала. Помню, как сильно хотелось кофе. Пить, конечно, нельзя было, но вот вдохнуть аромат жуть как хотелось.

На самом верхнем этаже практически никого не было, вот я и побрела в дальний угол к кофе-машине. Там сидел мужчина со стаканчиком и смотрел в окно. Он даже не двигался. Приблизившись, я узнала в нем моего врача. «Как-то неловко получилось» – подумала я. Пришлось поздороваться. А он даже не отреагировал.

Ну что же, не хочет здороваться – не надо. Я села на скамейку и погрузилась в свои мысли. Украдкой я поглядывала на него. Видимо у него были проблемы, так как взгляд был каменным, и кофе оставалось в руках, он к нему даже не прикоснулся.

Он так простоял минуть двадцать. Потом развернулся, хотел уходить, но, увидев меня, остановился.

– Извините, я Вас не заметил.

– Ничего страшного, даже лучше, что не заметили, я сегодня не в ударе.

Он усмехнулся и я увидела улыбку на его лице. Не могу объяснить, что мной подвигло, но я сразу проговорила:

– Посидите со мной.

В тот момент я раз десять пожалела о сказанном. А он взял и сел рядом. Но мы молчали. В этом не было ничего напряженного, мне даже понравилась находиться с ним. Потом он поблагодарил меня, и предложил завтра здесь вместе посидеть.

Фото – Парень и девушка сидят рядом

Наверно, для многих это кажется абсурдным – просто сидеть рядом двум незнакомым людям, но нам было хорошо, просто хорошо на душе.

На следующий день я увидела его на том же месте и просто присела рядом. Он думал о своем – я о своем. Так мы приходили на наше место несколько дней и вместе молчали. За это время я привыкла к нему, хотя мы даже не разговаривали.

По истечению недели на нашем месте мы впервые заговорили. Начал он. Он рассказал, что недавно расстался с девушкой, вернее она его бросила. Переносит это тяжело и ни с кем не хотел разговаривать. Мы разговаривали как друзья, не как девушка с парнем. Возможно, он меня не воспринимал всерьез из-за разницы в возрасте, он старше на 6 лет, да и я студентка.

Так проговорили целый час, потом ему нужно было идти на осмотр больных. Почти каждый день мы встречались и рассказывали друг другу истории из жизни. Мы и плакали и смеялись – делились всем накипевшим.

Поворотный момент

В последний вечер в больнице мне захотелось на прощание увидеть своего врача и я начала подниматься на последний этаж. Вдруг я услышала, как двое человек ругаются. Из-за любопытства и отсутствия развлечений целых двух недель в больнице, я стала подниматься медленнее. И тут я поняла, что слышен Лёшин голос. Он разговаривал к какой-то девушкой на повышенных тонах. Она его поливала грязью, что он никчемный и не на что не способен. Мне стало обидно за него. Не выдержав, я зашла на этаж и, глядя ей в лицо, сказала:

– Ты кто такая? – очень злостно спросила она.

– Я его девушка.

Фото – Парень и девушка вместе

Сама не ожидала от себя такого. Произнеся слова, я подошла к врачу и взяла его за руку, как будто мы вместе. Очень боялась, что он отстраниться, и я буду выглядеть глупо. На душе кошки скребли, зачем я влезла, шла бы своей дорогой, и было бы все хорошо. А он не отстранился, а еще крепче взял меня за руку. Та девушка обомлела. Сказав на прощание гадостей, она ушла. А мы так и остались стоять молча, держась за руки. Он только мне проговорил «спасибо».

Было поздно, и на этажах горел свет только в некоторых частях. Мы пошли на наше место, где было темно и проговорили несколько часов. Под утро он проводил меня в палату, но я так не заснула.

Окончание – начало нового

Выписавшись, мне было тяже от того, что больше не могу с ним общаться, а я так привыкла к нему.

Через пару дней мне позвонил незнакомый номер, оказалось, что Леша нашел в карте мои данные. Мы встретились и больше не расстаемся. Он пригласил меня в парк, мы целый день катались на каруселях, ели вату и были счастливы, как дети. Вечером, гуляя вдоль реки, он меня поцеловал. Мне были приятны его прикосновения губ, я чувствовала себя на седьмом небе от счастья. Мы не стали долго ждать и сразу съехались жить вместе. Он оказался очень заботлив, что я очень ценю в нем. Надеюсь, у нас все получится в будущем.

В очередной рубрике ”Личный опыт” в еженедельнике ”МК-Эстония” операционная медсестра рассказала о любовных романах на работе, об особенностях и капризах хирургов и о пациентах, которые особо запомнились.

Я работаю в операционной уже больше десяти лет. До этого была обычной медсестрой, потом стала медсестрой операционной. Сначала работала в Таллинне, затем встретила любовь в другом городе и переехала туда.

Работа физически довольно тяжелая - постоянно на ногах, операции по 8-12 часов, и несмотря на это медсестра постоянно должна быть предельно внимательна и предугадывать все желания хирурга. Голова все время вниз, шея напряжена, к тому же иногда стоять очень неудобно - мало места, везде аппаратура.

Вдобавок много возни с инструментами и вспомогательным материалом - нужно поднимать порой очень тяжелые ящики, следить за стерильностью, смотреть, чтобы при полостной операции врач ничего не забыл внутри пациента.

Иногда приходят студенты, за ними тоже нужно следить, чтобы не нарушили стерильность, не хлопнулись в обморок и не мешали хирургу. Молоденькие сестры периодически появляются. Первое время просто стоят и смотрят. Потом потихоньку начинают участвовать в процессе, учатся протирать инструменты, запоминают их названия, какой для чего, тренируются подавать их правильно.

Некоторым становится плохо от запаха человеческих внутренностей. Респираторы и маски не всегда помогают, особенно если человек чувствительный. Потом просто привыкаешь.

То, что показывают в кино, конечно, красиво, но порой совсем не похоже на реальность.

Сложные отношения и конкуренция

Новеньких мы не очень любим. Дедовщину, конечно, не устраиваем, но можем вчерашнюю студентку как-то разыграть или недобро над ней подшутить. Я сама к тем, кто помоложе, отношусь не очень хорошо: возни с ними много, поначалу ошибка на ошибке, да и врачи-мужчины на молоденьких больше внимания обращают. Те хлопают ресничками и строят глазки. С учетом того, что у некоторых медсестер есть долгоиграющие романы с хирургами, молоденькие конкурентки им не очень нужны. Некоторые вообще женаты уже много лет, другие тоже много лет женаты, но у них романы на работе.

Да, об этом особо не говорят, и отношения на работе не приветствуются, но роман между медсестрой и врачом - не редкость. Хотя руководство это категорически запрещает, особенно в такой ответственной сфере, как хирургия, но чувства нет-нет да и вспыхивают.

Дело в том, что когда люди долго находятся вместе, они притираются. Бывает, что операции длятся по 6-8 часов. Вы находитесь бок о бок, хорошая медсестра понимает хирурга без слов и уже заранее знает, какие инструменты и когда ему понадобятся.

Да и пациенты-мужчины частенько клеятся. Медсестра - один из распространенных в порнофильмах сюжетов, и отдохнувшие в больнице пациенты нередко пытаются воплотить этот сюжет в реальности.

Царь и бог

За эти годы я работала с разными хирургами. Некоторые очень милые и добрые, иные - страшные хамы. Бывают профессионалы, бывают люди настроения. Выспался, не выспался, проблемы дома или на работе - у несдержанных это вымещается на сестре. Мы выслушиваем все его претензии, выполняем капризы, лишь бы настроение улучшилось и не случилось роковой ошибки во время операции. Иногда даже по тембру голоса понимаешь, в каком он сегодня настроении.

Во время операции хирург может психануть из-за того, что у него что-то не получается. Или что сестра подала не тот инструмент. Некоторые берут инструменты сами, некоторые просят конкретный инструмент и со словом ”пожалуйста”, иные же тянут руку и ждут, и ты должен в эту руку положить нужное. У каждого врача свои любимые инструменты и свой подход. В идеале у каждого врача должна быть и своя операционная сестра, которая знает его особенности.

У меня была пара врачей, с которыми сложились хорошие отношения, я понимала их без слов. Это очень важно, когда хирург и медсестра - сплоченная команда: когда они работают много лет вместе, в ходе операции уже все происходит слаженно. К сожалению, сначала один уехал в Финляндию, затем и второй вышел на пенсию. С нынешним хирургом мы уже вроде сработались, но я все равно частенько вспоминаю тех двоих.

ТОП

О нехватке врачей я слышала, но не скажу, что прямо такая уж беда. В некоторых больницах врачей действительно не хватает, хотя моя коллега, которая работает в столице, говорит, что у них в хирургах недостачи особой нет. А на периферию нередко попадают столичные хирурги, которых выгнали из больницы за профнепригодность.

Хирурги, в общем, всякие попадаются. Бывает, что видишь, что он делает что-то неправильно - по неосмотрению, от усталости или по халатности. Ведь операции бывают как плановые, так и экстренные, когда устал, но все равно делаешь.

Если нормальный человек - можно попробовать тактично обратить на это его внимание. Если не совсем адекватный, с большим самомнением - я лично с таким стараюсь не связываться, себе потом дороже выйдет. Все-таки хирург в нашей иерархии - царь и бог, и не какой-то там медсестре что-то ему указывать.

За семью печатями

Читала в интернете про коллегу, которая сфотографировалась вместе с частями тела пациентки - кажется, это была селезенка - и выложила фото в Фейсбук. При этом она еще описала пациентку, которая была довольно полной, в нелестной форме, и упомянула какие-то личные данные. По-моему, это нонсенс.

Лично у меня никогда не возникало желания сфотографироваться с какими-нибудь человеческими внутренностями, не говоря уже о том, чтобы выложить это в интернет. Та девочка была молодой, еще студентка, вероятно посчитала, что это круто. Читала, что ее потом отчислили.

Мы иногда фотографируем, но только чтобы пациенту потом показать, что у него внутри было. Некоторые хирурги, знаю, собирают тоже потихоньку свою коллекцию, делятся потом опытом друг с другом.

У нас практиканточки и только-только устроившиеся медсестрички тоже фотаются на каждом углу. Руководство это не одобряет и категорически запрещает выкладывать снимки куда-либо в интернет. Начальство периодически просматривает наши странички. Личную информацию о пациенте нельзя ни в коем случае никому рассказывать.

Когда в газетах была шумиха по поводу украинских раненых, я позвонила одной коллеге, с которой мы много лет проработали, и спросила у нее, правда ли то, о чем пишут в газетах и интернете. Она ответила: ”Извини, нам категорически запретили с кем бы то ни было обсуждать эту тему. Руководство и так злится, что что-то просочилось в прессу”.

Да и если кто-нибудь из известных лиц попадет к нам на операционный стол, я даже домашним не смогу рассказать, кто у нас был и чем он болен. Даже если это будет президент страны.

След в памяти

Было несколько пациентов, которых помню до сих пор. У одного мужчины был рак, последняя стадия. Делали ему операцию, врач открыл, посмотрел, что ничего сделать уже нельзя, и закрыл его.

На следующий день я случайно проходила мимо него, он остановил меня и спросил: ”Я буду жить?” Я не знаю, как он меня узнал, мы же в операционной в шапочках, очках и масках, видны только глаза. Мне было его очень жаль, но я не могла ему ничего сказать. Я отвела взгляд и сказала, что ему лучше спросить у врача. Мы не можем ничего говорить пациенту о состоянии его здоровья.

Была еще милая белокурая девочка, которой нужно было делать сложную операцию. Она очень боялась, и я держала ее за руку, пока не подействовала анестезия. Я не знаю, что с ней сейчас, поправилась ли она, но я частенько ее вспоминаю.

В моей практике удачных операций было все же больше, чем неудачных. Иногда пациент приходит и благодарит врача - коньяком, конфетами, конвертиком. Алкоголь и конфеты врачи обычно отдают медсестрам, содержимым конвертика делятся единицы. Один врач конкретно деньгами делиться не стал, но отвел всю операционную бригаду в ресторан и целый вечер мы ели и пили за здоровье пациента.

Зарплаты у нас небольшие - по стране они варьируются от 3 до 6 евро в час. У меня 6 евро в час никогда еще не было. С учетом того, что работаем мы положенные 160 часов в месяц, то получается негусто. Переработки иногда случаются, тогда зарплата побольше. Бывает, что кто-то заболевает, а у тебя только закончилась смена, как звонят и говорят: ”Нужно выйти, работать некому!”. И несмотря на то, что я устала, неважно себя чувствую или на завтра запланированы дела, я не могу отказать. Если я не выйду, как хирург будет делать операции?

Вот уже месяц Марина находилась в каком-то необычном, удивительном для неё самой состоянии. Впервые в жизни она стала любовницей: если бы ещё месяц назад кто-либо сказал ей, что такое возможно, она бы искренне рассмеялась. Восемь лет она, квалифицированный юрист, была замужем за бывшим одноклассником, который к своим 32 годам и кандидатскую защитил, и бизнесом занимался вполне успешно. Марина любила мужа, знала, что в него, подтянутого и спортивного, влюблены несколько её подруг, а он абсолютно предан и верен ей. Ухаживали мужчины и за Мариной, это доставляло ей приятные минуты - но не более. Её сексуальная жизнь с мужем уже не была такой яркой, как в первые годы совместной жизни, но радость и удовлетворение приносила.

" И чьей же любовницей я стала? - спрашивала себя она. - Заурядного сорокалетнего терапевта районной поликлиники, невысокого, полнеющего, с заметной плешью на макушке, зарабатывающего в месяц меньше, чем мой муж - в один день. Как это случилось - сама не понимаю..." Но при мысли о Михаиле - так звали врача - на душе у молодой женщины теплело.

Месяца два назад надышалась Марина краской во время ремонта, стало побаливать сердце, кружилась голова. Пошла к терапевту. Он был чутким и по-отечески внимательным, сам снял ЭКГ, диагностировал аритмию, назначил лекарства, дал рекомендации. Предложил приходить каждую неделю. Во время приёма расспрашивал не только о здоровье, но и о делах, о жизни, и в его маленьком кабинете Марина чувствовала себя как-то по особому комфортно, прониклась уверенностью в выздоровлении. Умные, внимательные глаза Михаила вызывали в ней необыкновенное доверие, которого она никогда не чувствовала к мужчинам. Казалось, что этот человек чувствует и понимает её так, как никто на свете. Уже на четвёртную встречу она шла, как на свидание, а сидя в мягком кресле, ощутила приятную тяжесть внизу живота - чего с ней уже несколько лет не случалось. В следущий раз, когда Михаил выслушивал её фонендоскопом, она сама прижалась к нему грудью. Миша нежно поцеловал сосок, возбуждение стало необыкновенно сильным, всё поплыло перед глазами... "Пойдём ко мне..." - тихо сказал Миша.

В его квартирке она мгновенно сбросила с себя одежду и во время близости испытывала один оргазм за другим. Домой возвращалась с огромным чувством нежности к Мише и без малейшего ощущения вины перед мужем. Любовь к Мише и секс с ним казались ей естественными, как дыхание, и она ни на минуту не сомневалась, что они будут длится вечно.

Вначале они встречались почти ежедневно, и два - три часа близости протекали, как одна минута. Постепенно встречи стали реже, но привязанность оставалась столь же сильной. О болях в сердце они никогда не вспоминали.

Врачи и пациентки
То, что случилось с Мариной, происходит ежедневно и ежечасно в десятках тысяч врачебных кабинетов во всём мире. И сейчас, когда вы читаете эти строки, сотни пациенток падают в объятия своих врачей, врачей всех специальностей, но прежде всего - в объятия терапевтов, хирургов и психотерапевтов. Почему терапевты, а среди них - кардиологи, стоят в этом списке на первом месте - это разговор особый.

В 1961 году выдающийся английский кардиолог, сэр Томас Кроун, отпраздновал своё семидесятилетие и опубликовал воспоминания, которые произвели эффект разорвавшейся бомбы. Кроун признался, что за 45 лет врачевания у него были романы почти с двумястами пациентками, романы длительностью от нескольких недель до нескольких лет. Учитывая, что у него лечился весь лондонский свет (включая английскую королеву!), а искренность автора сомнений не вызывала, скандал получился жуткий. В течение недели его лишили всех званий и наград, исключили (единогласно!) из Британской ассоциации терапевтов, председателем которой он был двадцать лет. Особенно шокировало и коллег, и общественность два обстоятельства: во-первых, Кроун нисколько не раскаивался в своём поведении, а напротив, утверждал, что возможность любовных связей с пациентками - главное преимущество врачебной профессии, преимущество, которое он осознал ещё со студенческих лет. Во-вторых, он заявлял, что подобные романы свойственны всем знакомым ему квалифицированным терапевтам, что это - обычная практика, и он, Кроун, вовсе не исключение.

По горячим следам психолог Д.Лоуренс провёл среди английских мужчин-терапевтов (впрочем, в те годы врачей-женщин в Англии практически не было!) анонимное анкетное обследование. Из пятисот врачей, заполнивших анкету, 470 признались, что у них были любовные связи с пациентками, причём у большинства - неоднократные. Почти сто врачей на вопросы анкеты отвечать отказались, что красноречиво говорило само за себя. Особенно поразил исследователей факт, что в таких романах признались не только опытные врачи, но и совсем молодые - со стажем в 3 - 5 лет.

С тех пор подобные исследования проводились в разных странах, среди врачей самых разных специальностей, и результаты оказывались сходными. Известный американский психолог Д.Лестер утверждает, что в его стране кардиологи вступают в сексуальную связь с каждой десятой своей пациенткой, хирурги - с каждой пятнадцатой, психотерапевты - с каждой двадцатой. Парижский сексолог Ж.Пти уверен, что во Франции эти цифры гораздо выше, но, в отличие от англо-саксонских стран, здесь это никого не волнует. В России такие исследования пока не проводились, но поверьте моему более чем двадцатипятилетнему опыту: если мы и отстаём от США, то ненамного.

А совсем недавно группа специалистов во главе с Р.Коэном изучила отношение американских мужей к сексуальной неверности своих жён и выяснила, что к романам жён с врачами мужья относятся во много раз терпимее, чем к романам с другими мужчинами, и готовы посмотреть на эти связи сквозь пальцы. Ни один из тысячи обследованных не сказал, что, узнав о связи жены с врачом, подал бы на развод. Здоровье жены дороже верности?

Пациентки
Кто же эти женщины, вступающие в сексуальные связи со своими врачами? В большинстве случаев они молоды, хороши собой и никак не относятся к категории легкомысленных и ищущих приключений - хотя есть и такие. В последние годы их исследовали В.Родман в США, Дж.Литл в Англии, Х.Штерн в Германии и другие. Самым поразительным результатом их исследований явился тот факт, что для большинства этих женщин связь с врачом - первая, а в трети случаев - и единственная измена мужу. Значительная часть их отличалась религиозностью и были противницами измен. Почти все они признавались, что врачи за ними не ухаживали, не соблазняли, что они сами падали в их объятья, как созревшие плоды с дерева.

Примерно половина пациенток характеризовали свои чувства к врачу "как самую большую любовь ", а секс с ним "как самый лучший в жизни". Многие утверждали, что такого влечения, как к своему врачу, они не испытывали ни до, ни после него, даже не считали себя способными на такую страсть. Конечно же, были среди этих женщин и незамужние, и для них характерным было стремление выйти замуж за "любимого доктора".

Романы врачей с пациентками получили столь широкое распространение, что практически все профессиональные врачебные союзы включают в свои уставы категорический запрет на любые "непрофессиональные" отношения с подопечными, запрещая даже жениться (!) на них в течение двух лет после окончания лечения. Врачебные ассоциации безжалостно исключают из числа своих членов тех, кто, по их мнению, "злоупотребил доверием" пациентки, но... человеческую природу не переделаешь, и вся эта борьба напоминает сражение Дон Кихота с ветряными мельницами. Тот же Д.Лестер отмечает, что, хотя в постелях врачей за последние 10 лет побывали, как минимум, два миллиона американок, права на практику лишились всего 17 (!) специалистов, а судебных процессов было всего 5, да и те исключительно с гинекологами.

Беседуя с женщинами, переживающими (или пережившими) подобную страсть, я не устаю поражаться и накалу чувств, охвативших их, и преданности и самоотверженности. Они бросали важнейшие дела, преодолевали трудности и расстояния, только бы на два - три часа оказаться в объятиях "мужчины своей мечты". Те из них, кто замужем, хранили свои романы в глубочайшей тайне и не признавались в них даже под самым сильным давлением: во-первых, этими романами они дорожат гораздо больше, чем любыми другими, во-вторых, не хотят доставлять неприятностей любимому человеку. Психологи - специалисты в области супружеской неверности считают, что сексуальные связи с врачами практически всегда остаются тайными. В своей практике я не раз сталкивался с тем, что мужья знали об изменах своих жён - но только не о романе с врачом. Так прижатый к стенке наркоман признаётся следователю во всём, кроме одного: кто снабдил его наркотиком. Любовь к своему врачу весьма сродни наркотическому опьянению.

Временное безумие
Явление, о котором мы говорим, психотерапевты исследуют давно и называют его "эротическим переносом" - на врача переносятся любовь и страсть, изначально принадлежащая образу отца. Лет тридцать назад мы пользовались термином "сексуальный перенос", но потом все пришли к выводу, что изначально возникает любовь - просто за накалом чувственной страсти она не так заметна.

У вас, уважаемые читатели, конечно же, возникает вопрос: почему мощный порыв любовного чувства возник именно к врачу, а не к инженеру, продавцу или соседу по лестничной площадке? А вот почему: для того, чтобы скрытый в глубинах души поток страсти пробудился, необходимо сочетание нескольких условий. Прежде всего, "объект" должен проявлять к женщине отеческую заботу и внимание, причем делать это систематически. Врачебная же, профессиональная забота о пациентке легко воспринимается женской головкой именно как отеческая, профессиональное внимание - как личное. Много ли встречали мы в жизни людей, выслушивающих нас так внимательно, доброжелательно и терпеливо, с таким сочувствием, как это делает хороший врач?

Другое непременное условие - это переход пациентки на детский уровень переживаний и поведения - регрессия. Без регрессии никакой перенос - ни любовный, ни агрессивный - невозможен. Но человек заболевший, страдающий, пришедший за помощью, глядящий на врача, как на ангела - спасителя, обязательно регрессирует, даже если в повседневной жизни он или она вполне зрелый и критичный. Чем сильнее у пациентки тревога за своё здоровье, тем ближе к ангелу-спасителю рядовой врач.

Регрессия многократно усиливается уютной обстановкой врачебного кабинета: чем он комфортнее, тем она сильнее; чем мягче кресло, в котором сидит пациентка, тем больше вероятность того, что она станет любовницей врача.

Важны и личностные особенности пациентки: насколько легко, насколько быстро нарушается у неё т.н. "чувство реальности", то есть как быстро начнет она воспринимать врачебную помощь как отеческую заботу. Если "чувство реальности" хрупкое, то в глубинах бессознательного врач быстро превращается в Отца, мудрого и всемогущего, и ему достаётся по-детски всепоглощающее любовное чувство. В обыденных межличностных отношениях мужчина, на которого в принципе может быть "перенесена" страсть, как правило, ведёт себя так, что возможное восприятие его как Отца сразу коррегируется, гаснет, едва зародившись. В ситуации же врачебного контакта доктор как будто принимает приписываемую ему роль, ведёт себя в соответствие с этой ролью - он просто выполняет свой врачебный долг, а перенос развивается, набирает силу.

К тому же сексуальная связь с врачом для женщины - отличный страховой полис: врач-любовник всегда готов придти ей на помощь, ему можно в любое время позвонить и спросить совета, он назначит все необходимые исследования, из-под земли достанет нужные препараты, словом, сделает всё возможное, чтобы его подруга выздоровела.

Конечно же, "сексуализированный перенос" возникает не только к врачам, но и к учителям, преподавателям вузов, научным руководителям, тренерам, в общем, к тем мужчинам, которые по роду своей деятельности помогают женщине, заботятся о ней. Но по быстроте возникновения, силе, степени охваченности личности страсть эта редко достигает тех высот, что страсть к врачу. К тому же учителя, научные руководители, тренеры не так уж часто общаются со своими подопечными наедине, а присутствие посторонних мешает развитию переноса, возвращает женщину к реальности.

Почему же именно кардиологи прочно занимают первое место по числу романов с пациентками? Дело в том, что они, подобно психотерапевтам, интересуются личной и интимной жизнью женщины, стараются проникнуть в мир её переживаний, так что между ними и пациентками возникает та особая атмосфера доверительности, которая способствует возникновению привязанности. Но, в отличие от психотерапевтов, они постоянно прикасаются к обнажённому телу женщины, к её груди, причём многие делают это очень умело, возбуждая пациентку. В результате развивающийся " перенос" мгновенно эротизируется, приобретает сексуальный характер, и роман возникает быстро и легко, как дыхание.

Любовь или злоупотребление?
Когда сексуальная связь врача и пациентки всё же становится явной, мужья, родственники, а то и врачебное начальство часто обвиняют врача в том, что он "воспользовался" пробудившейся в женщине страстью, а то и сам спровоцировал её. Но в большинстве случаев никакого злоупотребления, в строгом смысле слова, нет и в помине: у самого врача возникает к пациентке очень сходное чувство, она как бы индуцирует его своей страстью ещё до того, как страсть прорвётся наружу. Её бессознательное напрямую, без слов: взглядами, жестами, движениями тела общается с бессознательным врача, пробуждая в нём пусть не столь сильную, но страсть, перед которой он, живой человек, не в силах устоять.

Драма наступает лишь тогда, когда чувства врача иссякают, а его подруга всё ещё полна ими: так случается нередко, ведь чувства врача лишены той мощной подпитки из бессознательного, которая есть у неё. Тогда случаются и обиды, и упрёки, и слёзы, но чаще всё кончается дружескими отношениями. За двадцать пять лет практики я не встречал женщин, сожалевших о романе со своим доктором, оставшихся в обиде на него. Наши подруги понимают, что, не случись этой встречи в кабинете врача, они, возможно, никогда бы не испытали такого душевного подъёма, такого горения, так никогда бы и не узнали, на какую всепоглощающую страсть они способны.

29 ОКТЯБРЯ, СРЕДА, 2003

ВИОЛЕТТА

СЕКСУАЛЬНЫЙ ПОТРЕБИТЕЛЬ

Эту историю я пишу потому, что в свое время, когда мне было трудно, это помогало – читать нечто подобное. Знать, что ты не одна – с такими проблемами, а порою, от прочтения таких историй, рождалась и верная линия поведения.

Итак – мне немного за тридцать, семья – муж и дети. Была пережита бедность на грани нищеты, пока сидела с малышами, а в стране царили дефолт и его последствия. Длилась бесконечная круговерть домашних обязанностей, когда целыми днями не с кем и некогда слова сказать. Потом дочки немного подросли, устроилась на работу, но все равно - один и тот же круг: работа – дом, монотонных дел - выше крыши. Безупречная репутация, о чем я никогда не жалела.

Но нынешний год… Пошла в частный стоматологический кабинет, и с первого взгляда «запала» на врача. Каким он был? Представьте себе Челентано в русском варианте – то есть русого и голубоглазого. Глаза, голос, интонации… ну, словом «солнечный удар» - влюбилась и все. Благо, если детство пришлось на советский период – не надо задумываться, что бы еще полечить? Да практически все, что есть во рту. К тому же расценки у частников высокие, так что посещения приходилось дробить – сходишь после аванса, потом после получки…

Безусловно, я тоже нравилась. Он то смотрел на мою руку, с которой я перед одним из посещений сняла кольцо – и интересовался - где оно? По праздникам носите? То увлеченно рассказывал о себе – о своей родине, о том, какое прекрасное образование он получил – нет ему равных врачей здесь. То легко касался моей щеки, убеждая, что будет не больно… Эта забота, это внимание…

В нашем маленьком городе очень легко что-то узнать о человеке… Мельком скажи, где ты лечился – и тут же получишь «досье» на всех врачей и сестер кабинета.

Так узнала я, что он второй раз женат. Сын-старшеклассник - от первого брака, о котором он продолжает заботиться, и новорожденный сын – от второго.

То есть, чувство с моей стороны было обреченным - где ж тут будущее? Но не хватило душевных сил вот так, в одночасье, с ним справиться. Только на то и были силы, чтобы вести себя более чем сдержанно, ничем ему не навредить, не внести смуту в семью.

Ходила и издали смотрела на стоящую у подъезда машину. На дом, в котором он работает. Обязательно издали, чтобы не попасться на глаза. А уж если случалось так, что он проезжал мимо по улице, и бросал на меня взгляд – это было счастье на несколько дней.

Говорят, что любовь красит. На работе стали говорить: «Да ты у нас, оказывается, хорошенькая! Никогда не скажешь, что трое детей – совсем девчонка ».

А я по-прежнему отмеряла километры, чтобы посмотреть на те места, где он бывает. И изредка позволяла себе прийти к нему – в качестве пациентки.

Минула весна, пришло лето. Как-то утром, входя в кабинет - а я всегда записывалась на утро, еще никого нет, мы вдвоем – я бросила ничего не значащую фразу:
- Наконец-то теплые дни… Никуда еще не выбирались?
Потому что прежде он рассказывал, как любит в выходные дни делать вылазки – в лес, на речку.
- Пока еще нет, а вот когда же мы поедем на природу? – спросил он.
В полной растерянности – близко такого не ожидала – я пожала плечами.
- А от кого это зависит? – допытывался он.
Я молча кивнула на него.
- От меня? – поразился он.
На другой день он заехал за мной на работу…

Расставаясь, я сказала, что в ближайшее время видеться не смогу – уезжала мама, и нужно было сидеть с детьми.
- Не пропадай, звони по утрам, - сказал он.
Через три недели, набравшись смелости, я позвонила. Мол, - как дела?
Выбрала ли я неподходящую минуту, или….
- Спасибо, ничего. Заходите к нам, если будет время, - нейтрально сказал он.
- Звоните, по утрам я сижу у телефона, - в тон ему ответила я.

И начало тянуться это самое мучительное в жизни лето. Ожидание у телефона, снова и снова блуждания по городу, чтобы хотя бы мельком увидеть. Я никак не беспокоила его, но лихорадочно думала – что же могло быть не так? Чем обидела? Чем не понравилась? Может быть – какой-то давно еще мужчина звонил, но мама взяла трубку, она была дома, ее отъезд отложился на несколько дней, – и если это был он, то решил, что я его обманула? Испугался, что в маленьком городе рано или поздно узнают о связи, а рисковать семьей, разлукой с сыном не хотел? Изначально планировал меня как разовое мероприятие? Но женщина не может так – если она любит. А я любила – и собственно – впервые в жизни.

Но самым обидным, почти непереносимым, было то, что проезжал он теперь мимо меня, старательно стараясь не замечать. А раз, когда мы почти столкнулись у школы - я вела дочку, он подвозил сына – метров десять оставалось до машины, он быстренько завел мотор, развернулся и уехал в другую сторону.

Неужели женщина, пусть не любимая, но – ничем не обидевшая, не причинившая никакого зла – не заслуживает даже кивка головы – минимальной дани вежливости?

Тут уж единственное, что вспоминается – это слова проститутки Женьки из «Ямы» Куприна – мол, сделал свое дело, и начинает корчить его от омерзения, не знает он, куда глаза девать…

Как из этого выползать? Мне помогали размышления. Прежде всего, о том, что – не умеет он любить. Ну, хотя бы тот факт, что деньги за лечение он брал с меня все до копеечки, никаких скидок – а ведь мог бы – мы были одни. Такая точность в расчетах мужчину не украшает. А эта трусость – вильнуть задом машины, скорее убраться восвояси….

Нашла я в книгах по психологии один подходящий термин – «сексуальный потребитель ». Мол, есть такая категория мужиков, которые и нежны, и любезны – до, а после им – трава не расти. И никогда не будет женщина в их обществе счастлива, всегда ей будет отравлять жизнь чувство, что ее просто используют для удовлетворения своих потребностей.

И – что бы меня ждало? Редкие встречи тогда, когда бы ему захотелось? А потом он – снова – со своей семьей, а в отношении меня – не узнавание, не замечание, пренебрежение? И мои слезы, которые не видит никто, кроме детей?

И все бы хорошо, лишь бы прошла эта боль, это чувство, что я облита грязью – когда вижу на улице его машину…

Опубликовано в журнале "WWWonan" - http://newwom a n.ru 29 ОКТЯБРЯ 2003 ОТКЛИКИ НА ЭТО ПИСЬМО ПРИСЫЛАЙТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, НА АДРЕС РЕДАКЦИИ : [email protected] ЖЕНСКИЙ КЛУБ Другие публикация этой рубрики:
ЛЮБОВЬ ХОМИНСКАЯ: